– Я не хочу выходить за лорда Рича. – сказала Пенелопа.

– Девицы никогда не знают, за кого они хотят замуж, – заявил ее дед. – Ты должна быть послушной, Пенелопа, и делать, как тебе велят.

Пенелопа благоразумно промолчала. Зачем дерзить? В этом нет никакого смысла. Все равно никто не в силах помочь ей. Она увидела Филиппа Сидни. В доспехах он был похож на святого Георгия – ей стало бы легче, даже если бы она просто обменялась с ним парой слов. Но к нему подошел лорд Арундель и сказал, что его хочет видеть королева. Они вошли в шатер, а Пенелопа осталась снаружи. Она готова была расплакаться.

Переговоры по поводу брачного соглашения продолжались около пяти месяцев, и каждый день Пенелопе приходилось сражаться за свою свободу.

Она жила в лондонском особняке своего опекуна. Хантингтоны принадлежали к пуританам, и, хотя они не были чужды роскоши, порядки у них в доме отличались от порядков, принятых при дворе, в той же мере, в какой леди Хантингтон отличалась от своего брата, лорда Лейстера. Своих детей у них не было, но они брали на воспитание чужих детей, как правило юных леди, и подбирали им женихов. Таких воспитанниц в доме всегда было не меньше двух. В основном они занимались хозяйством и читали нараспев один из 150 псалмов, представляющих собой часть Библии и приписываемых преимущественно царю Давиду. Пенелопа находила их ужасно скучными.

Хантингтоны начинали понимать, что с детьми Деверо они потерпели неудачу. Пенелопа во всем проявляла непреклонность, сварливая Дороти была под стать сестре, а Уолтер в свои двенадцать был неприрученным, как волчонок. Единственным ребенком покойного графа Эссекского, которого все хвалили, был не по годам разумный Робин – «такой хороший, такой милый». Но леди Хантингтон не могла похвастаться тем, что он стал таким благодаря ей, так как он воспитывался в доме лорда Берли.

– Не понимаю, что за дьявол в вас вселился, – говорила она Пенелопе. – Вы всегда знали, что наш долг – подыскать вам хорошего мужа, и мы нашли благочестивого молодого человека, богатейшего жениха в Англии. Чего еще вы хотите? Подумайте о Мэри Сидни, выданной за мистера Пембрука, дважды вдовца, к тому же на тридцать лет старше ее. Как вы можете жаловаться?

– Могу. Мне не нравится ни Рич, ни его семья, а также то, каким образом они стали такими богачами. У его деда, лорда-канцлера, была дурная слава. Говорят, в правление королевы Марии Тюдор, ярый приверженец католицизма, он собственноручно вешал протестантов просто для своего удовольствия. Почему я должна выходить замуж за негодяя?

– Нельзя судить о человеке по его деду, – возразила леди Хантингтон.

Ее нелегко было задеть такими мелочами – ее собственный отец и дед были обезглавлены.

– Рич скуп и туп, к тому же совсем необразован. – Пенелопа пожала плечами. – Вы разве не знаете, что он так и не выучил французский? А что касается благочестия – почему набожные люди не думают ни о чем, кроме денег? Если вы вспомните, леди Хантингтон, что апостол Павел сказал о презренном металле – Леди Хантингтон зажала ладонями уши, не в силах терпеть такую наглость, и велела Пенелопе отправляться в свою комнату.

– Это все из-за Петиции, – пожаловалась она мужу. – Пенелопа как две капли воды похожа на свою мать.

– Только гораздо красивее, – заметил лорд Хантингтон и тут же пожалел о сказанном.

Леди Хантингтон, несмотря на свою неприязнь, пригласила мать Пенелопы к себе в дом в надежде, что та сможет добиться хоть какого-нибудь толку от своей дочери. Пенелопа приникла к матери, позабыв на время все свои горести.