– Леди Лейстер была уверена, что вашей милости презент понравится, – произнес он.

Пенелопа едва не рассмеялась. И как она не узнала вкус матери – ведь ясно же, что Рич не смог бы самостоятельно выбрать такую красивую вещицу. Но жена Рича будет всегда выбирать украшения сама, и за ее плечом не будут стоять никакие пуританские ворчуны. Брак с ним принесет не только деньги, но и независимость, а ей всегда не хватало и первого, и второго. Мать сказала, что она сумеет приручить его, а Пенелопа никогда не сомневалась в своем влиянии на мужчин. Если она выйдет замуж за Рича, то он для нее будет если и не шелковым, то прочным долговечным кожаным кошельком.

Он разговаривал с Пенелопой. Но его иногда – и всегда вовремя – прерывали то лорд, то леди Хантингтон.

– Вам стоит увидеть мой сад... моих лошадей... моих гончих... – говорил он в самом начале беседы.

– Когда вы приедете ко мне в Лиз, – говорил он спустя час, и Пенелопа, сама того не сознавая, смирилась с мыслью, что готова выйти за него замуж.

Осознание и вместе с ним отвращение пришли на следующее утро, но было уже слишком поздно. Дом был полон официальных лиц, подписывающих документы. Лорд Хантингтон настоял на тихой и скорой свадьбе. Невеста, ослабленная простудой, провела большую часть дня в слезах. Впервые в жизни жизнерадостность покинула ее.

И вот, промозглым осенним утром Пенелопу, в белом платье, подол которого был украшен бантами, и с распущенными волосами, символизирующими невинность, привели в домовую церковь лорда. Хантингтона, где уже находились лорд Рич и священник, стоящий возле алтаря. В какой-то момент она вдруг обрела ясность рассудка, и ее охватило странное чувство, что обряд, через который она собирается пройти, – извращенный и порочный, как если бы был задуман для преднамеренного попрания святых таинств.

– Нет! – Она остановилась. – Нет, я не могу.

Все присутствующие пришли в замешательство. Лицо лорда Рича от смущения и гнева покрылось красными пятнами. Вмешался лорд Хантингтон:

– Ну же, дитя мое! Отступать поздно. Подумайте, какое оскорбление вы наносите жениху.

Лейстер отодвинул его локтем. Он гораздо лучше управлялся с женщинами, чем его зять.

– Возьмите себя в руки, Пенелопа. Вы храбрая особа, вы же не поддадитесь каким-то там страхам. – Его убеждающий голос успокоил Пенелопу. Он заставил ее вспомнить, как счастлива она будет в собственном загородном особняке и прекрасном лондонском доме. Ее величество даст ей должность при дворе. – Вы не вправе сейчас отказаться, – практично добавил он. – Если вы отвергнете Рича, никто больше не возьмет вас замуж. Ваш брат, лорд Эссекс, тоже откажется от вас.

Лейстер провел двадцать три года жизни, общаясь с женщиной, которая была знаменита тем, что меняла свое мнение в самые неподходящие моменты, и имел солидный опыт. Пенелопа кивнула. Он подвел приемную дочь к жениху. Рич стоял не шелохнувшись, низко опустив голову. На Пенелопу он не взглянул.

– И еще, – произнёс Рич, – с сегодняшнего дня вам запрещается посылать в Лондон за атласом, кружевами и парфюмерией. Здесь они вам без надобности, и я не хочу, чтобы моих лошадей гоняли за всей этой мишурой.

Пенелопа не оторвала взгляда от книги, отметив, что у нее снова начали дрожать руки. Они всегда начинали дрожать, раньше или позже, под влиянием действующего на нервы голоса мужа, вымещающего на жене свои обиды.

– Праздная... никчемная... сидите целыми днями на одном месте, не занимаетесь хозяйством.

– Я и не знала, что ваша светлость женились на мне для того, чтобы у вас в доме появилась еще одна служанка, – сказала Пенелопа, так и не оторвав глаз от страницы.