И он смачно рыгнул, а после погладил себя по животу.

– Золотые слова, – умилился Амадзе, невесть когда успевший оказаться рядом со мной. – И сразу. Дражайший лидер, мне бы получить доступ к храмовой сокровищнице. Не дело, что материальные ценности…

– Б-бумаги, – отодвинув его в сторону, потребовал брат Юр и протянул руку. – Н-немедленно.

– Вот они, – не стал даже с ним спорить я. – Держите.

– З-здесь все? – Ледяному взгляду казначея Ордена позавидовал бы любой контрразведчик.

– Обижаете.

– И не д-думал, – чуть подобрел брат Юр, убирая пергаментные листки под свой черный балахон, на котором чудесным образом исчезли все дыры. Или ему новый из Леебе доставили. – Б-благодарю тебя за помощь Ордену П-плачущей Богини. Мы рады… Н-ну, сам придумай, чему именно, у м-меня нет желания этим з-заниматься.

– Богиня просила меня передать кое-что вам и магистру фон Ахенвальду, – сообщил ему я. – Думаю, мы успеем поговорить до встречи с моими людьми, той, что назначена на полдень.

– С-старею, – вздохнул брат Юр. – С-совсем про нее забыл.

– И еще одна назначена на два часа дня, – напомнил я ему. – Не менее важная. Кстати, вон тот человек… А где он?

Мастер Стрекоз, еще минуту назад стоявший на зеленой травке луга, исчез, будто его и не было. Надо полагать, он увидел все, что хотел, и решил не тратить далее свое время на разные пустяки. Ой, чую, выйдет мне боком все произошедшее. Ясно, что раньше или позже отношения с «Воинами Света» будут испорчены, но так хотелось еще немного потянуть волынку, дабы извлечь из данной ситуации максимум пользы.

Кстати, военный аспект возможной проблемы я за счет рыцарей, может, и решу, а вот квестовый… Мало того, что я лишусь возможности без особых проблем попасть во дворец султана, это так, семечки. Как бы меня вообще на Юге персоной нон грата не объявили. С Мастера Стрекоз станется, и влияния на это у него, похоже, достанет.

– Дядька де Бин! – вдруг прозвенел с небес звонкий, как колокольчик, голосок, перекрыв все остальные звуки. – Ты здесь откуда?! Вот радость-то!

Бесстрашный рыцарь, который час назад один дрался против трех неритов, задрал голову вверх, моментально побелел как лист бумаги и захлопнул забрало, прищемив при этом свои рыжие усы, но, похоже, этого даже не заметив.

– Дядька де Бин, это же ты! – Трень-Брень спикировала вниз и постучала по шлему. – Я тебя ни с кем не спутаю.

– Меня нет, – донесся до нас приглушенный голос. – Нет меня тут! И ты, маленькое исчадие, мне только снишься!

– Еще неплохо срабатывает фраза «я в домике», – ехидно сообщила ему фея, – но только не со мной! Так меня не изгонишь. Дядька де Бин, а давай я тебе песню спою? Я знаю, ты же любишь.

Раздался глухой рев, огромная фигура, закованная в латы, растолкала толпу и, не разбирая дороги, понеслась в поле, преследуемая феей, которая на ходу еще успела сообщить нам:

– Скоро я вернусь и узнаю, кто придумал, что Флоси помер! Ух я тому!

– Моя девочка! – всхлипнул туалетный, смахнув с грязной щеки мутную слезинку. – Если тебя, ярл, убьют, ты не сомневайся – я за ней пригляжу.

– Что утешает. – Я потер лоб и попросил: – Айболитка, не сверли меня взглядом, хорошо? Я тебя вижу. И тебя, Гедрон, тоже. Рад видеть, кстати. А Глена нет?

– У него сессия, – отозвался Старый, до того тихонько стоявший в сторонке и, подобно Мастеру Стрекоз, наблюдавший за происходящим.