– А ну брысь! – раздался голос Эбигайл от входа. – Брысь, я тебе говорю!

Она скорым шагом подошла к окну, за которым торчала Трень-Брень, и погрозила ей кулаком. Странное дело – моя беспутная виртуальная дочь отчего-то ее послушала. Она невинно захлопала глазами, выставила перед собой ладошки, как бы говоря, что все нормально, а после скрылась из вида, изобразив картину из серии «Ой, а что это там такое? Надо-надо посмотреть!»

Тем временем несколько девиц в национальных гэльтских нарядах шустро расставили на столе блюда с холодным мясом, козьим сыром, толстыми ломтями серого хлеба, кувшины с элем и прочую простую, но сытную горскую пищу.

– Вроде бы ненастоящая еда, но смотрится отлично, – заметил Гедрон, без особых церемоний берясь за нож, воткнутый в нереально огромный кусок вареной говядины, обложенный душистыми травами. – Душа радуется. Спасибо вам, королева, за гостеприимство и заботу.

– Друзья моего брата – мои друзья. – Чуть склонила голову Эбигайл. – В этом доме вы всегда найдете для себя кров, стол и защиту.

Нет, точно нынче небо на землю упадет.

– Я жалею только об одном, прекрасная королева, – Лео фон Ахенвальд встал со стула, – о том, что Орден Плачущей Богини в моем лице свел с вами знакомство только в эти грозовые дни. Но счастлив тем, что все же это случилось.

– Не совсем так, – возразила ему моя сестра с улыбкой. – Ваши доблестные рыцари не так давно проливали кровь за нашу с братом землю, и я никогда не забуду этого. Мы не забудем. Тогда я еще не носила на голове корону, я была простой испуганной девчонкой, у которой не осталось почти ни одного защитника. А они пришли и умерли за меня, не требуя ничего взамен. Такое не забывается.

Фон Ахенвальд глянул на брата Юра, тот кивнул в ответ.

– Приятного аппетита, любезные гости, – лучезарно улыбнувшись, произнесла Эбигайл. – Я понимаю, что ваши беседы не для чужих ушей, потому служанки сейчас уйдут, но если они понадобятся, зовите, они за дверью. А чуть позже подадут горячее, пяток поросят уже нанизан на вертела и жарится.

– Спасибо, – разноголосо отозвалась наша компания.

– И еще, – задержалась в дверях Эбигайл, – братец, если вдруг я встречу в коридоре племянницу…

– Только не убивай ее, – попросил я. – А вот все остальные воспитательные меры… На твое усмотрение, сестричка.

– Сегодня положительно замечательный день. – Расплылась в улыбке она. – И гости в доме, и ты на редкость сговорчив. Нет, все-таки жить – здорово!

И она вышла из залы, а чуть раньше в двери выскользнули служанки.

– Ты неплохо устроился, Хейген, – заметил Старый, отправляя в рот кусок мяса и попутно хватаясь за ручку кувшина с элем, – молодец. А ведь каких-то полгода назад мы с тобой в подземелье…

– У нас не вечер воспоминаний, Гедрон, – остановил я его, – потому выпьем и наконец решим главный вопрос.

– А мы для чего собрались-то? – устало осведомилась Айболитка. – Нет, честно, я уже запуталась.

– Я, п-признаться, тоже не п-понимаю, что здесь особо обсуждать, – заметил брат Юр, охотно поедая ноздреватый и влажный козий сыр. – Все и так п-понятно. Ваша п-покровительница Тиамат и Плачущая Богиня, та, которой мы служим, п-по сути одно целое. Значит, и цель у н-нас общая, в-верно? Сложно п-представить, что дочь п-пожелает зла м-матери, равно как и т-то, что м-мать з-забудет свое д-дитя, оставив его т-томиться в небытии. С-скоро Соагда с-снова увидит с-свет солнца и вдохнет земной в-воздух, а п-после з-займет свое м-место подле Т-тиамат.