Раздался резкий сигнал, и Поклонский осознал, что, замечтавшись, опять не услышал дважды прозвучавшей команды: «Конец режима!» Две пары сильных рук подхватили внезапно отяжелевшее двухметровое тело курсанта-путешественника.

— Принимай! Страхуем! Игорь! Игорь Михайлович, как вы?

— Окейно… — самозабвенно прохрипел Поклонский и отключился.

Нет, он не потерял сознания, но его мечтания и грезы вдруг обрели реальные формы. Он увидел себя как бы со стороны, сидящим в огромном кабинете. Сам кабинет парил над землей и был выполнен в форме стеклянного куба. «Офис мира» — почему-то пронеслось в пульсирующем сознании начинающего астронавта. Он чуял, всем сердцем чуял: перед ним открываются поистине космические перспективы.

Эврика

Домой Павлов добрался многое успевший, но почти опустошенный. Спасибо Ковтуну, он, как и обещал, вышел на генпрокурора, и Артему не понадобилось ни на кого давить: дело по поводу гибели отца немедленно завели, и, похоже, кто-то даже чем-то занялся.

«А еще и к Коробкову придется съездить!» — с ужасом подумал Артем, открывая родную дверь непривычным огромным ключом Губкиных.

Вопреки нормальному рабочему расписанию, он который день подряд работал на какие-то общественные нужды: то подъезд ремонтировал, то жильцов спасал, то молодоженам Губкиным ордера выбивал. К тому же — о ужас!!! — все это сделал абсолютно бесплатно. Ни тебе гонораров, ни тебе славы. Ни пиара, ни долларов! Павлов тихо прикрыл за собой дверь и глянул в зеркало в прихожей.

«Еще пару таких недель, и можно получать премию имени Матери Терезы…»

— Николай, — негромко позвал он главу подселенной семьи. — Лида…

Квартира отозвалась тишиной — видимо, «подселенцы» гуляли, и Артем с облегчением вздохнул: сегодня ему хотелось побыть одному.

Павлов снова посмотрел на свое отражение в зеркале. На него нахально пялился крепкий здоровьем, неплохо одетый пижон, как-то совсем не похожий на вконец заезженного беззаконием нормального русского адвоката.

— Ну и кому ты будешь рассказывать про свои проблемы? А? Наглый ты. Сытый. Даже откормленный. Эх, Павлов, Павлов, доиграешься! — погрозил сам себе кулаком и, даже не заглянув на кухню, отправился возиться с бумагами. Ему позарез было надо перерыть все оставшиеся от отца документы, и прежде всего следовало выяснить, есть ли в природе договор на приватизацию квартиры или все это бредовые фантазии обиженного адвокатского самолюбия.

— Эх, права мамуля. Лицом к лицу лица не увидать. Бегаю по судам, спасаю обездоленных олигархов. А родному отцу вовремя не помог документы на квартиру оформить как следует.

Он ходил из угла в угол, выдергивая то один, то другой документ. Открыл уже проверенный сейф, еще и еще раз переворошил одну за другой все бумаги и таки увидал затерявшийся в одной из папок тоненький файл, на котором почерком отца было выведено: «Документы на квартиру».

— Ага! Так-так. Иди-ка сюда, красавчег! Как же это я тебя не заметил раньше? — вытряхнул он содержимое. Ничего утешительного. Старенький пожелтевший ордер на заселение, выданный еще МИДом СССР. Квитанции. Выписка из домовой книги. Зарегистрирован один — Андрей Андреевич Павлов.

— А это что за квиток? — Артем развернул сложенный пополам корешок приходного ордера из сберкассы. Хлопнул себя по лбу: — Эврика! Эврикака-кака-кака! Ах, какая кака! — тут же одернул себя Артем и для невидимых зрителей сообщил: — Уважаемые господа присяжные заседатели, я никого не хотел обидеть.