Я нахмурилась.

— Если ты пришла жаловаться мне на дядю, то лучше не начинай, — предупредила я её.

— Почему это? Ты мне подруга или кто?

— Подруга. Но смею напомнить, что ты мне обещала, что делать этого не будешь.

Сонька надулась.

— И кому мне теперь жаловаться?

— Я не знаю. Маме?

— Ты с ума сошла? — фыркнула она. — Мама его называет не иначе, как Боренька и говорить ей что-либо бесполезно.

Я усмехнулась.

— А ты родителям уже рассказала?

Сонька заметно занервничала.

— Я расскажу… Потом.

— Когда потом? Сонь, тебе стыдно, что ли?

— Нет, конечно! Просто боюсь, что они не одобрят его выбор.

Я рассмеялась.

— Это точно! Твоя мама всегда говорила, что ему нужна домовитая жена, которая пылинки с него сдувать будет, а от тебя этого вряд ли дождёшься.

— Почему это? Он тебе что, жаловался?

— Нет. Но я тебя знаю.

— Он всем доволен, Женя.

— И это я знаю.

— Пока, по крайней мере, — добавила Женька, призадумавшись. И вдруг меня огорошила, заявив: — Все они — сволочи. — И посмотрела на часы. — Он мне уже час не звонит!

Дядя так и не позвонил, зато приехал и столкнулся с Сонькой, уже собравшейся уходить, на лестничной клетке. И не посмотрев на меня, возмущённо взмахнул рукой, глядя на Соньку.

— Я что, должен по всему городу за тобой бегать?

— А нечего бегать, — отозвалась та, королевским жестом закидывая за плечо край палантина, — можно просто позвонить!

— Так ты не отвечаешь!

— И что? Позвонить-то всё равно можно было. Вдруг бы я в этот раз ответила?

Дядя глухо зарычал и зубами заскрипел, разглядывая её, а я даже думать боялась, какими эпитетами он её сейчас мысленно награждает.

Я вежливо кашлянула, тем самым привлекая к себе внимание.

— Может, вы в квартиру войдёте? Не зачем перед соседями концерт устраивать.

Дядя на меня посмотрел, вздохнул и поздоровался.

— Привет, Женька.

— Привет, — кивнула я в ответ и дверь пошире распахнула. — Войдёте? Или поедете ругаться домой?

Пока дядя раздумывал, а Сонька изображала из себя окаменевшую от обиды статую, на лестнице возник Мартынов, с чемоданом и набитым портфелем под мышкой. Поднялся на площадку и на дядю с Сонькой посмотрел.

— Что творим? — заинтересовался он, а едва удержалась, чтобы его ногой не пнуть. Всегда ведь влезет не в своё дело!.. Промолчать не может.

Дядя на него уставился, потом перевёл взгляд на чемодан, и спросил, забыв поздороваться:

— Чего это?

Глеб посмотрел на меня и плечами пожал:

— Переезжаю.

Дядя взглянул на меня, а я глаза виновато опустила.

— Что здесь происходит? — повысил он голос.

Сонька выразительно на него уставилась.

— Ох, Боря, вот ты в своём репертуаре! Все вокруг давно всё поняли, один ты, как на Камчатке!

— И что все поняли?!

— Он уже даже вещи принёс! Включи воображение.

— Соня, — попыталась я одёрнуть подружку убитым голосом.

— Ну что Соня? Он меня специально злит!

Мартынов помялся немного, а потом двинулся в квартиру, провожаемый тяжёлым дядиным взглядом. А тот, как только Глеб скрылся в квартире, уставился на меня.

— Женька!..

— Он на мне женится, — заверила я любимого родственника.