— У меня всё хорошо, Дима. Ты прости, но я, кажется, сегодня не с той ноги встала.

— Кажется, да, — сухо согласился Калинин, и мы быстренько распрощались.

В кухне я появилась спустя минут пять, после того, как удалось хоть немного успокоиться, встретила любопытный взгляд Глеба и предостерегающе взмахнула рукой.

— Молчи.

Он пожал плечами.

— Как скажешь. — Правда, усмешки не сдержал, но это я стерпела.

— Какого цвета твоя машина? — поинтересовалась я, когда мы через час вышли на улицу и Мартынов уверенно направился к огромному пропылённому джипу. Глеб приостановился, автомобиль свой с интересом оглядел, потом ткнул пальцем в малюсенькое пятнышко на капоте.

— Синяя. А что, это принципиально?

— Принципиально, чтобы ты её помыл.

Мартынов нахально усмехнулся.

— Грязь оскорбляет твои чувства художника?

— Просто на нас будут показывать пальцем. Не знаю, что это за машина, но она больше напоминает танк.

Глеб головой мотнул и посмотрел на меня загадочно. Мне почему-то показалось, что гадость про меня подумал. Рывком открыла дверь и полезла в огромный автомобиль.

— Знаешь, Евгения, — решил поделиться со мной Мартынов, устраиваясь за рулём, — ты ужасная женщина.

— Почему это?

— Ты скандальная, ты въедливая, умная и слишком много говоришь. — Получил кулаком по плечу, поморщился и добавил: — И дерёшься к тому же.

— Мы поедем или нет? — Помолчала немного, пока он выезжал со двора, и всё-таки не удержалась и сказала: — Никогда не знала, что ум — это недостаток.

— Женский — огромный.

— Что б ты понимал, — разозлилась я и отвернулась к окну.

Найти место для стоянки в центре — дело практически невозможное. Даже не смотря на то, что город у нас не такой большой и переполненный, но туристы — наше счастье и горе одновременно. Мы покружили немного по улицам, свернули в запущенный переулок, которых у нас тоже не мало, к сожалению, приткнули машину у покосившегося палисадника и к центру города возвращались пешком. Глеб оглядывался, но без особого интереса. Когда мы проходили мимо музея, я по привычке свернула к крыльцу, но опомнилась и кинулась догонять Мартынова, а этот гад открыто расхохотался. А я даже не обиделась в этот раз, почему-то рядом с этим человеком я чувствовала себя не просто глупой, а какой-то недоразвитой, словно до его появления в пещере жила, не понимая для чего на небе солнце светит, и самое страшное, привыкать начала к этому чувству.

Ресторан "Пескарь" встретил нас запертой дверью. Глеб пару раз дёрнул за массивную ручку, а я уставилась на вывеску с дохлой рыбой. То есть, дохлой она не была, вечером, когда зажигались огни, даже особый спецэффект проявлялся — рыба начинала открывать и закрывать глаза. Но от этого становилось совсем жутко, если честно. В ресторане этом я никогда не была, он не был самым шикарным в городе, которые предпочитали как дядя, так и Димка, да и пользовался скандальной славой. Говорили, что однажды здесь даже перестрелку один возмущённый посетитель устроил. Чем уж ему не угодили, я не знала, слухи разные ходили, от банальных до абсурдных, но лично у меня после таких сообщений не было желания данное заведение посещать, но люди разные, и после того инцидента народ сюда валом повалил.

Я немного понаблюдала за тем, как Мартынов разглядывает резные двери, потом указала на табличку рядом с дверью.

— Они работают с четырёх, Глеб.

— И что? Я к ним не ужинать при свечах пришёл.