Отец научил его раскладывать пасьянсы. Мама — паре самых простых игр. Во дворе сверстники лихо шлепали картами, подставляя лбы под честно проигранные щелчки. А чем еще заняться, если в кармане в лучшем случае пара центов, а чаще всего — дыра?

На деньги отец играть строго запретил. Заставил поклясться.

Маленький Уолти отца слушался, но, обыгрывая приятелей или, что случалось чаще, терпя неудачу (щелчок — раз! щелчок — два!), отметил некую странность. Карты одни и те же, а вот игры совсем разные. Маминых во дворе не знали.

А потом он впервые приехал в Теннесси, на родину предков. Здесь, на склонах Аппалачей, когда-то поселилась семья прапрадеда. Было это так давно, что Уолти невольно ожидал увидеть нечто, сошедшее со страниц учебника истории или даже из романа самого Фенимора Купера: следопыты с кремниевыми ружьями, индейцы с томагавками.

Индейцев в поселке с табачным именем Пэлл Мэлл не оказалось. Там даже было электричество — линию дотянули за год до этого. Но все прочее…

Сперва его удивило, что в единственном поселковом магазине расплачиваются не только деньгами, но и чем попало — свежими куриными яйцами, куском вяленого мяса, а то и пригоршней гвоздей. Продавец, он же хозяин, ничуть не возражал. Выяснилось также, что владелец магазина еще и проповедник, наставляющий паству по воскресеньям. Он же руководил поселком. Имелась ли в Пэлл Мэлле какая-нибудь иная, законно избранная, власть, Уолтер так и не узнал.

Мужчины носили оружие, и не револьверы, а тяжелые охотничьи ружья. Женщины от них не слишком отставали. Оружие могли получить даже дети, но только с разрешения отца или матери. Вскоре по приезде Уолтер стал свидетелем того, как соседка вручила охотничий карабин десятилетнему мальцу, дабы тот привел домой загулявшего в соседнем поселке старшего брата.

Брат был доставлен под материнский кров под конвоем. Карабин малец нес на изготовку.

Но это было еще ничего по сравнению с тем, когда Уолти понял, что в доме его родичей не говорят по-английски! Понимать — понимают и даже вполне свободно изъясняются, если на улице или в том же в магазине. Но вот дома, за крепкими старыми стенами, сложенными из вековых сосен…

— Willkommen, kleine Walter! Ich bin deine Gro?mutter Dorothea!..

Немецкий Перри-младший учил в школе. Это отчасти спасло.

К бабушке он и ехал. Правда, Уолтер, сразу же ставший Вальтером, был уверен, что ее зовут Лиззи, а вовсе не Доротея. Оказалось, что и так, и этак. Елизавета Доротея София в родных стенах предпочитала свое второе имя. Именно так ее называли в детстве, в родной Германии.

А потом Вальтеру подробно разъяснили, что и он, собственно говоря, немец. То есть, конечно, американец, как они все, патриот и гражданин, но если копнуть чуть глубже…

Вечером, после ужина, вся большая семья — бабушка, два ее сына и внуки, те, что постарше, сели за длинный, потемневший от времени стол. Глава семьи распечатала свежую колоду, улыбнулась:

— Во что вы там играете у себя в Нью-Йорке, маленький Вальтер? Спросила, естественно, по-немецки.

Возле первого столика уже собралась небольшая толпа. Стояли тихо, не мешали. Игроки явно не возражали, общее внимание им даже льстило. Уолтер мельком взглянул на расклад и пожал плечами. Покер! Не слишком оригинально.

На борту «Олимпии», если верить все тому же проспекту, имелся магазин. Молодой человек прикинул, что колода карт там наверняка найдется. Играть не собирался (не те партнеры), но разложить перед сном знакомый с детства пасьянс был не прочь. Не книжку же читать в самом деле!

Достал из кармана брошюру про скалолазов, на обложку с горным силуэтом взглянул.