Испуг нарастал, пока она не вцепилась в крестик на шее и одновременно в разум Люцифера. И тогда засмеялась, гордая его могуществом.

Люцифер отскочил от корабля сразу же, когда тот «вынырнул» в пространстве. Для него «Ворон» был не тем металлическим цилиндром, каким его видели глаза людей, но мягким блеском, экраном, отражавшим весь спектр излучения. Далее лежало ядро Сверхновой, небольшое, но чрезвычайно горячее и ярко светящееся.

— Не бойся (он приласкал ее). Я все понимаю. После взрыва сильнейшая турбуленция. Мы «вынырнули» в зоне, где плазма особенно густа. Прежде, чем включилось поле, за то короткое мгновение, когда главный генератор не имел защиты, произошло короткое замыкание на корпус корабля. Но теперь вы в безопасности и можете приступать к ремонту. А я, я в океане энергии. Еще никогда до сих пор я не чувствовал так радость жизни. Иди ко мне, поплывем по этим волнам.

Голос капитана Шили ударил ей в спину:

— Техник Вэггонер! Скажите ауригейцу, чтобы брался за дело. Мы локализовали источник излучения на орбите, пересекающейся с нашей: наши экраны могут не вытянуть, — он указал координаты, — пусть посмотрит, что это там.

Элоиза впервые ощутила тревогу Люцифера. Он развернулся и зигзагами помчался прочь от корабля. Его мысли доходили до нее столь же четкими, как и прежде. Ей не хватило бы слов, чтобы описать то ужасное великолепие, которое она увидела благодаря Люциферу: шар ионизированного газа в миллион километров диаметром, сверкавший электрическими разрядами, грохотавшими во мгле вокруг нагого звездного ядра. В пространстве господствовала абсолютная, если судить по провинциальным земным меркам, пустота, значит, о звуках и речи быть не могло, но Элоиза слышала, как все это гремит и захлебывается от бешенства.

Люцифер тихо произнес:

— Осколок ядра. Каким-то образом потерял угловую скорость и его втащило на кометную орбиту. Благодаря внутренним потенциалам сохраняет пока более или менее стабильную форму. Словно солнце пытается родить планету.

— Эта штука врежется в нас до того, как мы запустим двигатели, — сказал Шили. — Экранам не справиться. Если знаешь какую-нибудь молитву, помолись за нас.

— Люцифер! — воскликнула она. Как она может умереть, если он останется жив.

— …Думаю, что сумею столкнуть его с орбиты, — сказал он с твердостью, до тех пор ей неведомой. — Объединить мои поля с его полями, зачерпнуть энергии и тут же высвободить, нестабильная конфигурация… Да, думаю, что смогу вам помочь. Но и ты, Элоиза, помоги мне. Поддержи меня.

Она чувствовала, как хаотический магнетизм раскаленной материи вгрызается в магнетизм Люцифера, как трясет его и колотит. Это была ее боль. Он изо всех сил пытался сохранить стабильность, и это была и ее борьба за жизнь тоже. Газовое облако и ауригеец сплелись в единый клубок. Его силовые поля, словно конечности, обхватили противника, он с огромной силой выбрасывал газ из своего ядра, буксируя раскаленную массу к краю потока, низвергающегося в солнце, он глотал атомы и выплевывал их назад до тех пор, пока облако не поглотилось потоком полностью.

Элоиза в своей кабине помогала ему, чем могла, ее кулаки были разбиты в кровь.

Бой закончился.

Она едва расслышала весть, посланную слабеющим Люцифером.

— Победа.

— Твоя, — всхлипнула она.

— Наша.

Благодаря приборам люди видели, что сверкающая смерть пролетела мимо.

— Возвращайся! — умоляла она.