И уже через два дня он оказался в Германии, откуда благополучно переправился в Швейцарию. Там, в Женеве, он проверил счета в банке и уже из Женевы отправился в туманный Амстердам. В Амстердаме он задержался на неделю, полностью сменив имидж. Да и национальность у него была уже другая. Он остановился в дорогом отеле в центре Амстердама неподалеку от улицы Красных фонарей и был зарегистрирован в книге портье как коммерсант Мстислав Рыбчинский. Разумеется, долго жить под фамилией пана Рыбчинского Владимир Владиславович Савельев не собирался. Он был уверен, что в конце концов доберется до Соединенных Штатов и там сможет без труда купить себе другие документы, сменив и фамилию на менее звучную, и национальность.

«Лучше всего, если я буду евреем. Хотя евреи, как и поляки, живут по всему миру, – рассуждал Владимир Владиславович Савельев, глядя в окно на ночной Амстердам. – Здесь хорошо, но Голландия маленькая страна И если меня возьмутся искать, то в Голландии найти меня не составит большого труда, особенно если обратятся в Интерпол. Лучше всего, если я переберусь куда-нибудь в Америку – Мексику, Колумбию или Аргентину. Там будет видно».

А пока надо было добраться до Сан-Франциско, найти людей, связанных с наркотиками, и через них попытаться выйти на кого-нибудь из тех, кто заплатит деньги за бесценную дискету, которую Владимир Владиславович Савельев берег как зеницу ока. Ведь она являлась гарантом его безбедного существования Для себя он твердо решил, что дискету продаст не меньше, чем за два-три миллиона долларов, и желательно не одному человеку, а нескольким, в разных странах.

А затем, имея деньги, сделает пластическую операцию, достанет новые документы и будет себе жить припеваючи где-нибудь на теплом побережье. Будет любоваться пальмами, будет выращивать розы на своем участке и смотреть по телевизору репортажи с бывшей родины.

И пусть они там делают что хотят! Пусть воюют в Чечне, в Грузии или Абхазии… Пусть сто раз сменится власть, пусть к власти придет Жириновский или Баркашов со своими ребятами, пусть Россия вообще провалится в тартарары. Ему будет абсолютно безразлично.

Он станет каким-нибудь Мигелем или Себастьяном, а может быть, Смитом или Джонсоном – это не имеет никакого значения. Самое главное сейчас – покинуть Европу и оказаться в Штатах. А там выйти на богатых людей, договориться и выгодно продать то, чем он владеет.

Две скопированные дискеты были у него с собой, а оригинал хранился в Женеве, в специальном сейфе, который Савельев абонировал на имя Мстислава Рыбчинского.

В общем, Владимир Владиславович был уверен, что сможет преодолеть все препятствия и выйти целым и невредимым из этой ужасной переделки.

«Они хотели меня подставить! Меня, самого Савельева! Да я не такими делами ворочал в КГБ, и то всегда выходил сухим из воды. Ну да, не дослужился я до генерала… Да я и не хотел быть генералом, – успокаивал себя Владимир Владиславович, – зато теперь я богат. А буду еще богаче. Пройдет несколько месяцев, деньги за технологию поступят на счета в надежные банки, и я смогу пользоваться ими по своему усмотрению. И тогда сам черт мне не брат. А если захочу, найму убийц, отправлю их в Россию и закажу, чтобы Санчуковского и Зубова не стало. За деньги хороший киллер сделает все. Хотя, скорее всего, их даже не придется убивать, они погибнут сами – перегрызут горло друг другу».

Матвей Санчуковский погиб в автомобильной катастрофе, погиб вместе с шофером и охранником. Водителя КАМАЗа, груженного бетонными плитами, разумеется, не нашли.

Талантливый химик Олег Пескаренко был найден в полдень в своей камере мертвым. Вскрытие показало, что смерть наступила от цианистого калия. Где заключенный достал цианистый калий – никто не мог сказать.

А через два дня старший прапорщик, в ведении которого находилась камера Пескаренко, был застрелен в подъезде своего дома.