– Что? – глядя на габаритные огни иномарки, пробормотал тот.

– А тебе не кажется, что машины стали делать крепче?

– Разве сейчас машины могут быть крепче, чем те, старые? – и водитель пустился в долгие и подробные рассуждения о том, какие раньше делали машины. – …вот у меня была «победа», так это, я скажу тебе – машина. Не ровня нынешним. Там же железо на кузове с палец толщиной. Да и все остальное сделано из металла. А это разве машины? Сплошной пластик, – и водитель зло постучал кулаком по приборной панели. – Сплошная пластмасса. Разве она может выдержать настоящий удар? Она согнется и развалится. А вот я на своей «победе» однажды ехал, правда, с перепоя, возвращался из Тулы в Москву. Ехал с племянником. Была осень, год шестьдесят второй или шестьдесят третий…

Да, ноябрь месяц, как раз после парада. Я племяннику говорю: ты сиди и не спи, разговаривай со мной о чем-нибудь. А ему лет одиннадцать. Поначалу он и вправду со мной разговаривал, задавал всякие глупые вопросы, а потом перестал, задремал. Задремал он, задремал и я.

И очнулись мы только после того, как оказались в кювете. А кювет – это нечто! Метра три с половиной, – и, который раз оторвав руки от руля, водитель изобразил, какой огромный был кювет. – И представляешь, ни синяка, ни царапины! Племянник даже испугаться не успел. А на моей «победе» тоже ни единой царапины. Правда, крыша чуть-чуть продавилась. А кувыркнулись мы три или четыре раза. Вот какие были раньше машины – не ровня этим нынешним «жигулям»!

Бычков-Бочкарев вздохнул.

– Вот к тому дому, – показал он на серое здание с гранитным цоколем.

Водитель сбросил скорость и хотел заехать во двор.

– Не надо, жди меня здесь. Я мигом, туда и назад.

– Что ж, подожду, – сговорчивый хозяин «жигулей» вытащил из пачки папиросу.

Бычков-Бочкарев выбрался из машины и направился во двор.

Минут через пятнадцать он вернулся. На его лице была растерянность.

– Что, дома не оказалось хозяина? – когда Андрей уселся на заднее сиденье, осведомился водитель.

– Да нет, дома, сука эдакая!

– А что такое?

– Да ну его… – с досадой махнул рукой Бычков-Бочкарев. – Сквалыга чертов, никогда не уступит! Ни доллара, ни цента.

– Покупал что-нибудь?

– Да, покупал.

– И что, не сторговались?

– Да сторговались… Поехали быстрее, меня уже заждались.

– Туда же, где я тебя подхватил? – уточнил водитель, лихо разворачиваясь прямо на проезжей части.

– Эй, осторожнее, а то угодим в реку.

– Не бойся, мужик, со мной ты никуда не угодишь.

Я же тебе говорил, что я умру в своей постели.

– А где умру я, не знаешь?

– А ты умрешь в чужой постели.

Бычков-Бочкарев расхохотался, показывая желтые от табака, но крепкие зубы.

– Как это, в чужой?

– Ну, не знаю, – пожал худыми плечами низкорослый водитель, вжимаясь в сиденье – так, словно ожидал увесистой оплеухи.

– Можешь толком объяснить? – подался вперед, навалясь на сиденье, Андрей.

– Да что тут объяснять? Может, у бабы какой заночуешь – там и помрешь, а может, и еще где. Но точно знаю – не в своей постели ты умрешь.

– А откуда ты это знаешь?

Мужчина вновь пожал плечами.

– Знаю и все. Мне словно бы нашептывает кто-то внутри.

– ,Ну, ты даешь! Тебе бы в милиции работать или на таможне.