Камеры были общими, рассчитанными на восемь человек. Из убранства были лишь деревянные кровати. Матрацев предусмотрено не было. Лишь грязное, шерстяное одеяло и подушка, набитая сеном.

Мое появление не осталось незамеченным для обитателей помещения.

— Новенький, — усмехнулся кто-то.

— Давненько новеньких не было.

— Смотрите-ка, да это совсем ещё мальчишка. Да ещё и симпатичный.

— Кто-то сказал симпатичный мальчишка? — с кровати, находившейся неподалеку, поднялся крепкого вида бугай. Ростом чуть выше меня, но зато почти в два раза шире. — И впрямь… — хмыкнул он, потирая подбородок.

— Кажется, Мальку нашлась замена, — заржал кто-то, и взгляды некоторых устремились к худому мужчине, сидевшему на кровати в дальнем концу комнаты. И кажется, именно рядом с тем спальным местом находилась дыра, в которую заключенные справляют нужду.

Малек, при упоминании его имени, вздрогнул и, отрешенно уставившись в пол, прижал ноги к груди.

— Эй, подойди сюда, — махнул мне рукой этот мужик, но я проигнорировал его призыв. Вместо этого оглянул комнату ещё раз, пока не понял, что единственная свободная кровать была та, что неподалеку от выхода из камеры.

Раз она свободна, значит, моя.

Как ни в чем не бывало сел на свое спальное место. Сокамерники почти не волновали меня, в голове крутилось лишь то, что мне нужно прикончить две сотни человек.

— Какой он борзый, Рок.

— И впрямь. Ну, ничего, я люблю строптивых. Их интересно… ломать, — последнее слово послышалось совсем близко, и вот надо мной уже навис тот самый бугай. У него была квадратная рожа с маленькими, колючими глазками. Короткие светлые волосы и недельная щетина на подбородке. Тот явно страдал от излишнего веса, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять: под слоем жира хватало мышц. — Ты, кажется, чего-то не поняла, Красавица. Когда я говорю подойти ко мне, ты подходишь. Вот, например: Малек, а, ну, встал!

Тот мужчина, которого я приметил чуть раньше, вышел из ступора и поднялся. Теперь свет падал на него чуть лучше, и я понял, что он чуть ли не вдвое старше меня. Половина лица была синей от побоев.

— Вот, видишь. Малек слушается. Малек сегодня ночью получит свою порцию тепла и ласки.

Худощавый мужчина сразу побледнел, а по камере разнесся хохот заключенных, которых явно веселила беспомощность этого человека.

К горлу подкатил ком. Не из-за страха, а скорее от омерзения и злости. Значит, вот какие порядки в тюрьмах? В романах, что я читал, там сидят сплошь благородные личности. На деле же вот такие моральные уроды обитают в этих местах.

Как же мне захотелось достать клинок и вспороть ему горло. И ублюдок Нуорр получит свою первую душу.

— А теперь открой ротик, красавица. Хочу посмотреть на твои зубки.

Я даже не шелохнулся, раздумывая над тем, как бы выйти из этой ситуации. Не хотелось устраивать драку и на собственной шкуре узнавать, что такое Морозильник.

— Эй, ты оглох?

Пощечина тыльной стороной ладони была довольно ощутимой.

Пора прекращать витать в облаках и уже начать обращать внимание на то, что творится вокруг. Теряю концентрацию.

Коснувшись губы, я увидел кровь на своих пальцах.

— Проснулся?

— Да. Более чем, — резко вскочил с кровати я, а на моих губах появилась слегка зловещая усмешка. — Ты, значит, Рок? Местный специалист по грязным дыркам?

— Чего? — округлил глаза бугай, и одновременно с этим послышался чей-то хохот, правда, заржавший почти сразу заткнулся. В комнате повисло напряжение.

— Спрашиваю, это ты местный специалист по грязным дыркам? Просто я знаю одну, и с радостью готов тебя с нею познакомить…

* * *

В камере стояла гробовая тишина, что не удивительно, ведь в один миг местный расклад сил перевернулся с ног на голову, и тот, кто раньше устанавливал здесь свои порядки, теперь стоит на четвереньках и выплевывает дерьмо.