Сидней Кларк, прибывший из Америки в индивидуальный тур, остановился в хорошей, но не самой дорогой интуристовской гостинице. Однако, и здесь говорили по-английски. Вначале он услышал от администратора «Вэлкам ту Крым». Потом русский осведомился:

— Впервые у нас? Не хотите присоединиться к туристическим группам? Вполне элегантный, хорошо пахнущий мужчина метнул перед Сидом веер красочных проспектов. Тот вежливо отказался.

— Я завтра должен уехать, — и, прихватив совсем легкую сумку, поднялся в номер.

Выйдя на балкон, огляделся, пытаясь сопоставить полученные от Арчи впечатления с тем, что увидел.

Быстро приняв душ, отправился бродить по городу. Везде царило приподнятое настроение, продавались большие, круглые, усыпанные цветными крошками пироги и раскрашенные яйца, настоящие, а также фарфоровые и деревянные. На прилавке магазина в холле отеля и на лотках идущих вдоль набережной, среди прочих русских сувениров пестрели разрисованные яйца.

Сид остановился, разглядывая прилавок. Молоденькая продавщица улыбнулась ему и поздоровалась. Сид ответил. Девушки тут и впрямь были хорошенькие.

— Мистер говорит по-английски? — Подошел сбоку богемного вида немолодой джентльмен. — Интересуетесь настоящими антикварными вещами? Имею от дедушки настоящее пасхальное яйцо работы Фаберже… Возьму недорого…

— Я бедный студент, сэр, — сказал Сид. — У вас праздник?

«Коллекционер» охотно объяснил, что нынче огромное церковное торжество — православная Пасха, а в местном, восстановленном после поругания большевиками храме состоится торжественная служба. И показал рукой на гору, где горели в солнечных лучах звезды на синих куполах и развернутые к восходу кресты.

— На Пасху у нас все друг другу раскрашенные яйца дарят. Не обязательно дорогие. Вот, посмотрите, — девушка поставила на стекло три крупных лаковых деревянных яйца, расписанные цветами, такими же яркими, как были на металлических подносах и развешанных больших шалях. — Это наш местный умелец делает. У него краски словно из глубины светятся. Секрет особый знает.

— Мисс отлично говорит по-английски, — одобрил Сид и купил самое лучезарное яйцо.

Сид бродил по городу, пока не почувствовал зверский голод. Оказывается, дело шло к ужину, а по американскому времени он уже пропустил и ланч, и завтрак. В уютном ресторанчике на набережной турист съел блюдо, которое ему порекомендовал официант, быстро распознавший иностранца. «Шашлык из барашка», видимо, как раз то, что ел Арчи двадцать пять лет назад в ресторане «Аул» накануне ужасных происшествий. «Знамения. Сплошные знамения свыше». — Сид, в тайне любивший значительность, величественность, монументальность, частенько выискивал в своей судьбе предначертания судьбы, хоть как-то выделявшие его из безликой толпы и компенсировавшие приятными обещаниями преследовавшие его неудачи. А как иначе свести концы с концами в злоключениях недолгой, но уже изрядно поизмывавшейся над ним жизни? Как объяснить себе, почему надо с улыбкой переносить удары и боль? Только предстоящим возмездием и торжеством справедливости.

С семи лет мальчик, извлеченный из-под трупа отца, ждал этого. Он видел распахнутые дверцы санитарных машин, носилки, исчезающие в их темном нутре. Его слепили блицы журналистов, на белой курточке алели пятна разбрызганной везде крови… Он даже не плакал, крепко держась за руку здоровенного полицейского, который в конце концов подхватил Сида на руки и унес подальше от страшного места.

С тех пор судьба не раз подсовывала ему спасательный круг, а потом хохотала — вместо легонькой пробки на шее Сида висел свинцовый груз.