— А теперь? — Сид решил переменить тему. Он не сомневался — женщина говорит правду. Да и не похоже было, что она нашла клад. А воспоминания, очевидно, оказались невеселыми… Ой. какими невеселыми. Сид представил, как повел бы себя в разговоре с незнакомым человеком, выспрашивающим его про Гуго. Кулаки сжались сами собой.

— Теперь-то все устроилось. Сама не пойму, как. Вроде много потеряла, а чувствую — что нашла!

— Что вы нашли? — насторожился Сид.

— Себя, наверно… Вот ещё не так давно, как перестройка началась и все изменилось, я пожалела, что эстраду оставила. Понимаете… Открою журнал, где певицы знаменитые изображены — и словно вот здесь, прямо в сердце… иголка. Или телевизор посмотрю… Больно так, горько… У других, кто на сцене поет, получилось, а у меня — нет. Завидовала. Так?

— Да, я понял. Вы ведь очень хорошо пели.

— Теперь лучше! — Лицо женщины осветилось. — Другие песни. И новое имя, как священник дал по книге — Анна… Ты отцу привет передай… Скажи, сын у него хороший вырос, красивый… — Она ласково взглянула на Сида. Хочешь, поживи у нас? Совсем бесплатно. В море будешь плавать, гулять…

— Спасибо. Я всего на два дня в городе. Надо дальше ехать.

— Жалко. Ты ведь музыку любишь? Вот поговорили бы. Я лучше английский вспомню.

— В следующий раз. Я, наверно сюда приеду. Понравилось. — Сид поднялся и попятился к двери.

— Ну, счастливо тебе… Сид. Сидней, да?

— Сидней.

— Хорошее имя… Постой… — Она юркнула в комнату и вернулась с книгой. — Это русский фольклор. Здесь шутки, сказки, советы. Красивая книга и умная. Я на ней всегда гадаю… Ну, делаю вот так… — Закрыв глаза, Анна раскрыла страницу наугад и медленно перевела прочитанное. — «Про всякого человека клад захоронен. Только надо уметь клад брать. Плохому человеку клад не дается. Пьяному клад не взять. С дурными мыслями к кладу не подступай. Хоронили клады не с глупыми словами, а с молитвой, либо с заклятием. Пойдешь клад брать — иди смирно, зря не болтай. Свою думу думай. Будут тебе страхи, а ты страхов не бойся. Иди себе бережно, не оступайся, потому что клад брать — великое дело». — Захлопнув книгу, Анна посмотрела на гостя. — Что-то понятно?

— Вроде… — неуверенно молвил оторопевший Сид.

Анна рассмеялась.

— Нет, не понял ты. Это ведь не о золоте и богатстве слова, о цели в жизни. О её смысле… У тебя вся дорожка впереди и дорожка эта к сокровищу. К тому, что для души человека самое главное…

— А-а… О'кей… Как только пойму, что самое главное — бояться не буду. И мысли плохие выброшу.

— Правильно! — Приблизившись к Сиду, Анна зашептала. — Здешние люди говорят — я предсказывать умею. Что сейчас прочла — мое тебе предсказание…

Поблагодарив женщину и попрощавшись, Сид покинул тесную квартирку и с облегчением выскочил из грязного подъезда. Утро было прозрачным и розовым. Над морем поднималось солнце. Сид устремился вниз, к идущему через овраг мосту. Возле гаражей, выстроенных вдоль оврага, он затормозил, чтобы перевести дух. На дощатом сарае кто-то давным-давно начертал люминесцентной оранжевой краской: «I love you, Angela». Такой краской покрывают плавающие в море буйки. Наполовину облупившаяся, она все ещё привлекала глаз. Густо цвели, роняя белые лепестки, вишневые деревья.