Патриция сознавала, что должна остановить его, но все ее существо противилось этому.

Что со мной? – думала она, смакуя внезапные ласки Раймонда. Этот человек угрожает мне, пытается распоряжаться моей жизнью, обвиняет меня в ужасных грехах, а я таю при каждом его прикосновении!

– Сьюзен и Эндрю должны жить на родине, Патриция, – сказал Раймонд тихо и мягко, и она невольно перевела взгляд на его губы. Воспоминания о том, как вчера вечером эти губы покрывали поцелуями ее лицо и шею, вновь с потрясающей отчетливостью возникли в ее памяти.

– Пойми, так будет лучше, – продолжал свои увещевания Раймонд. – Здесь их семья, здесь их дом…

Его рука приближалась к той части ее тела, где уже бушевал пожар. Поняв вдруг, что он задумал, Патриция очнулась от сладостного полузабытья и схватила его за запястье.

Раймонд не убрал руку, но хотя бы прекратил на время свои попытки соблазнить ее.

Патриция отчаянно старалась натянуть на лицо привычную маску бесстрастности, но у нее ничего не получалось.

– Я продам свой дом и на вырученные деньги найму юриста, – заявила она.

– А чем будешь платить за лечение бабушки? – поинтересовался Раймонд с серьезным видом.

От неожиданности и ужаса у Патриции все замерло внутри.

Она и не подозревала, что перед вступлением с ней в схватку Раймонд так прекрасно вооружился.

– Ты настоящее чудовище! Еще хуже, чем Малькольм! – выкрикнула она.

– Что ты имеешь в виду? – усмехнулся Раймонд, хмуря брови.

Патриция не хотела открывать ему душу. Если бы этот бессердечный тип узнал о страхах, живущих в ее сердце, он непременно использовал бы подобное обстоятельство в своих целях. Но в данный момент его решимость добиться желаемого была настолько твердой, что, казалось, он не остановится ни перед чем.

– Откуда ты узнал, что моя бабушка больна? – спросила она, уклоняясь от ответа.

– От детектива, – честно признался Раймонд. – Вчера вечером я позвонил ему и попросил провести небольшое расследование. Сегодня утром уже получил всю информацию, которая меня интересовала.

Патриция чувствовала себя так, будто ее окатили ледяной водой. Некоторое время она молчала, приводя в порядок мысли и эмоции, потом устало спросила:

– И что же еще тебе поведали?

– Очень много занятных вещей, – ответил Раймонд, легонько ущипнув ее за бедро.

В приступе ярости Патриция обхватила его запястье обеими руками и закричала:

– Не смей ко мне прикасаться!

Раймонд улыбнулся.

– Мне показалось, тебе это нравится.

– Это тебе только показалось! – ответила Патриция.

Он рассмеялся каким-то дьявольским угрожающим смехом.

– Несколько минут назад ты была готова умолять меня не убирать руку, не так ли?

– Не так. – Патриция отрицательно замотала головой.

Раймонд придвинулся к ней и заглянул прямо в глаза. Она ощутила его свежее дыхание, его запах, и почувствовала, что готова раствориться в нем.

– Я готов доказать свою правоту, – прошептал он, с удовлетворением рассматривая ее потемневшие от возбуждения глаза, ее разрумянившиеся щеки.

Только не это! – подумала Патриция, охваченная паникой. Если он меня поцелует, я пропала…

– Не стоит ничего доказывать, прошу тебя, – пробормотала она с мольбой и отвернулась.