Патриция еще оставалась такой в течение некоторого времени после их знакомства, но потом изменилась, изменилась до неузнаваемости. Ее некогда сияющие, ясные серые глаза померкли, она стала замкнутой и холодной.

Быть может, и ей не чужды стыд и раскаяние? – думал, глядя на нее, Раймонд. Вот и терзается, ведь своим легкомысленным поведением она причинила бедняге Малькольму столько мучений!

Оживала Патриция только тогда, когда смотрела на свою маленькую дочь. В эти моменты ее лицо озарялось каким-то удивительным сиянием и вся она преображалась, словно по мановению волшебной палочки. Ее глаза излучали любовь, и Раймонд, хотя ненавидел и презирал себя за это, завидовал крошке Сьюзен.

В том, что Малькольм становился все более и более раздражительным, не было ничего удивительного. Его жена отказывала ему во взаимности. А всю накопившуюся нежность, все душевное тепло дарила дочери, отцом которой являлся кто-то из ее любовников.

Эту жуткую тайну Раймонд узнал случайно. На одной из вечеринок он в открытую заговорил с кузеном о том, что никак не давало ему покоя.

– Прости, Малькольм, что вмешиваюсь в твои личные дела, но я считаю, что ты не должен относиться к дочери столь отчужденно. Это заметили все – и Розмари, и Бэзил, и Лилиана.

Прежде чем ответить, тот залпом осушил бокал с виски, который держал в руке. И эта порция была далеко не первой за вечер. Наверное, алкоголь и поспособствовал тому, что Малькольм решился открыть двоюродному брату душу.

– Сьюзен – не моя дочь! – произнес он убитым тоном, и в его глазах заблестели слезы. – Патриция сама сообщила мне об этом.

Если бы Раймонд не помнил того самого вечера, когда познакомился с Патрицией, он, наверное, не поверил бы признанию Малькольма.

Теперь же воспоминание о печальной беседе с братом вызвало в его душе новый прилив гнева.

– Вообще-то ты права, – произнес он высокомерно. – Тебе здесь действительно не место. И чем ты быстрее уберешься, тем будет лучше.

От обиды и отчаяния у Патриции все бушевало внутри, но она давно научилась держать эмоции при себе. Поэтому лишь слегка побледнела и, ничего не ответив на грубость Раймонда, зашагала прочь.

– Но нам еще предстоит увидеться! – крикнул он ей вслед. – Несмотря на то, что я с удовольствием вычеркнул бы тебя из памяти!

Патриция приостановилась и обернулась.

Он заметил в ее лице нечто странное, похожее на испуг. Молодая женщина выглядела так, будто боялась, что ей сейчас нанесут удар.

– Для чего нам видеться?

– Я потом тебе все объясню. Сейчас мне не до этого, – ответил Раймонд и, не прощаясь с ней, направился к толпе родственников.

До некоторых пор можешь жить спокойно, подумал он. В течение года, пока у меня не закончится траур по Лилиане, я тебя не потревожу. Но потом ты ответишь за все страдания, которые причинила моей семье. За все мучения, которые причинила мне самому… В его изболевшуюся душу ледяным сквозняком влетело желание самым жестоким образом наказать ее, может быть, даже соблазнить, заставить полюбить себя, а затем отвернуться от нее, чтобы Патриция на себе в полной мере испытала весь кошмар безответной любви… Или же нет! Он сделает все по-другому, более изощренно…

2

Сьюзен и Эндрю играли в саду. Прозрачный утренний воздух был наполнен их звонкими голосами и беспечным смехом.

Дом на окраине Ньюпорт-Ньюса, принадлежащий бабушке Патриции, в котором они теперь жили, был небольшой и нуждался в серьезном ремонте, но из-за нехватки денег ремонт постоянно приходилось откладывать. Что Патриции особенно нравилось здесь, так это небольшой сад позади дома, а еще близость океана.