– Прости меня, милая! Я очень виноват перед тобой.

Патриция испуганно открыла глаза и увидела склонившуюся над ней фигуру мужа.

– Пойдем в нашу кровать, пожалуйста, – прошептал Раймонд, опускаясь рядом, с диваном на колени. – Прошу тебя!

Она отчетливо услышала в его голосе мольбу и страшно удивилась, но не сдалась.

– Я не хочу с тобой спать!

Ей показалось, что даже в темноте она увидела, как вспыхнули его щеки, но тут же прогнала эту мысль. Раймонду Бейнзу было несвойственно краснеть.

– Если ты имеешь в виду занятие любовью, обещаю, я не буду к тебе приставать. – Он сделал паузу, и у нее возникло ощущение, что следующие слова ему будет невероятно трудно произнести вслух. – Все, чего я хочу, так это чувствовать тебя рядом. Мне это крайне необходимо.

Ему это необходимо? – подумала Патриция скептически. Насколько мне известно, он не нуждается ни в ком и ни в чем. А меньше всего – во мне. Я для него – средство восстановления справедливости. От меня он хочет заполучить наследника. А еще ему нужны Сьюзен и Эндрю, ведь они тоже Бейнз.

– Уже поздно, Раймонд, – сказала она ледяным тоном. – Иди спать. Перед дорогой нам не обходимо набраться сил.

Он и не ожидал, что будет сразу же прощен. Ведь сам не щадил ее, осуждал и презирал на протяжении стольких лет.

Патриция закрыла глаза, чтобы не видеть ни его восхитительного обнаженного торса, ни просьбы в его глазах. Она была убеждена, что этот коварный человек опять что-то задумал, и не намеревалась в очередной раз попадать в ловушку.

– Мне не заснуть одному, – прошептал Раймонд. – Признаюсь, я вел себя, как последний идиот, и теперь не смогу себе этого простить.

– А при чем тут я? – спросила Патриция, не открывая глаз.

– Я сильно обидел тебя, Патриция, и хочу вымолить у тебя прощение, – проговорил Раймонд с несвойственным для него раскаянием. – Сколько ужасных оскорблений я нанес тебе своими бездумными словами. Сколько боли ты испытала от Малькольма… – Он погладил пальцами ее нежную шею. – Знаешь, какая мысль мне пришла в голову, когда я увидел фотографии?

Патриция твердо решила, что ей не должно быть до этого никакого дела. И ничего не ответила, упрямо сжав губы.

Раймонд вздохнул. И произнес хрипловатым изменившимся голосом:

– Я подумал, что, если бы мой кузен был жив, я собственноручно убил бы его.

Голос Раймонда прозвучал настолько жестко, что Патриция почувствовала, что он действительно выполнил бы свою угрозу.

Она изумилась:

– Но ведь ты…

Раймонд приложил к ее губам указательный палец.

– После просмотра документов я пребывал в шоке, поэтому и не сразу сообразил, что тебе сказать, как действовать. Я не могу тебе описать, что испытывал, когда видел тебя избитую на тех фотографиях.

Патриция решила, что настал ее черед задавать вопросы.

– И все же попробуй рассказать мне, что ты чувствовал, – потребовала она. – Я хочу представить себе, что происходило в твоей душе. – В ее сердце вновь затеплилась слабая надежда, хотя сомнения все еще беспощадно терзали его.

– Я был потрясен, разъярен, взбешен. И ощущал, что тоже был причастен к тому, что с тобой происходило. Ведь страдания тебе причинял мой брат! Мне показалось, я навсегда лишился дара речи…

Патриция медленно разжала руки и положила одну из них на крупную кисть Раймонда.

– Именно поэтому ты не ответил на мой вопрос?

Раймонд дотронулся до ее подбородка подушечками пальцев и бережно провел по нему.

– Да.