Умба ознаменовалась посещением каменной мастерской и приобретением сувениров на память. Наташа тем временем купила семгу весом в семь с половиной килограмм, сказав, что завтра ожидается уха. От грандиозности задуманного народ не сразу врубился в то, что это означает, и лишь согласно кивнул в ответ.

Едем по берегу Белого моря. Часовня безымянного инока. Море в лучах заходящего солнца выглядит просто идиллически: полный штиль, сплошь голубые и розовые тона. Жизнь прекрасна и удивительна. Однако на месте стоянки (мыс Корабль) понимаем, что это слегка не так. Пронизывающий ветер и холод заставляют достать из рюкзаков дополнительные свитера и кофты. Тихонько переругиваемся с Оборотнем. Тоже мне — северный олень! Полжизни тут прожил, в Североморске родился, а когда дома вещи паковали, единственное, что он попросил взять, так это купальник. Хоть бы предупредил, что имел в виду купальник на меху! А так у нас один бушлат на двоих, и я его отдавать категорически отказываюсь. В итоге делим его напополам, ватная подкладка отходит мне, а тряпичный непромокаемый верх Оборотню. Разведенный Костиными усилиями костер почти не греет, на палатках и на машинах приличный слой инея. Погода к посиделкам не располагает, и я иду спать в палатку. Оказалось, самые хитрые в итоге отправились сидеть в вахтовку шишиги, где мирно полночи предавались разговорам.

Следующий день стал для меня самым кошмарным во всей поездке. Нет, началось все очень даже мирно. Выезд был назначен на два часа дня, чтобы успеть прокатиться по полосе отлива до деревни Кузомень и сфотографироваться рядом с брошенными буксирами и прочей техникой. Поскольку стоять рядом с аметистовыми жилами и ничего не найти на память — это моветон, я отправилась бродить по берегу. В результате поисков надыбала несколько булыжников с крохотными кристаллами фиолетового и розового цветов. Замерзла ужасно, поэтому резво поползла в сторону лагеря. Над ним уже вовсю кружились наглые чайки, раздумывая, удастся ли им стащить у чистящей рыбу Наташи хоть маленький кусочек семги. Вся наша компания дружно телепатировала им послание, сводящееся примерно к следующему: только попробуйте, все перья повыщипаем! В итоге чайки матерно проорали, что думают по поводу человеческой жадности, но попыток покуситься на семгу предпринимать поостереглись.

Костя предлагает устроить пляжные и дюнные гонки. Оборотень и Маздист переглядываются. Один сразу же вспоминает про текущий кулак, другой что-то талдычит насчет сцепления, коробки и всей подвески вместе взятой. Тема гонок уходит сама собой.

Вот и отлив. Едем. Первый ржавый буксир. Коля и Алена тут же вспоминают фильм «Титаник», взбираются на нос и раскидывают руки в стороны. За ними на борт карабкается Оборотень. Фотографы Саша и Володя жадно нарезают круги. За буксиром приходит пора двух тракторов. Высказываем предположения, каким это странным образом они здесь оказались. Решаем, что это своеобразный памятник неизвестным джиперам, соревновавшимся, кто дальше заберется в море. Фотографы изъявляют желание поснимать рыбачьи избушки (тони). В итоге компания разделяется. Тойоты и Игорь уходят вперед, а мы с шишигой ждем, пока наши папарацци удовлетворят свой художественный голод.

Оборотень с опаской поглядывает на море, а потом идет советоваться с Костей. Прилив идет быстрее, чем мы думали, и пора бы уже сматываться отсюда. Пока дожидаемся фотографов, море отвоевывает обратно еще пару-тройку метров. Шишига резво уходит вперед, мы пытаемся ее нагнать, но безрезультатно — колеса вязнут в песке, машина идет только внатяг. Тут бы нам, идиотам, и сообразить, что пора бы на берег выбираться, но мы упорно премся за шишигой. В итоге попадаем в протоку, лобовое стекло заливает водой, и мы секунд на сорок теряем ориентацию. Чувствую себя как мышка, которую спускают в унитаз. Оборотень боится завязнуть, поэтому не тормозит. Наконец, вода нас отпускает. Видим удаляющуюся шишигу. Пытаемся поднажать, и тут же получаем страшный удар под капотом.