— Почему? Это было связано с колдовством?

— С умом и ловкостью рук! Я не сразу разгадал секрет этого фокуса, все оказалось очень просто. Палочка, которой мешал смесь в тигле мой знакомый, была им принесена с собой. Все остальное принадлежало ювелиру. Палочка внутри была полая, и там находилось золото. Когда смесь в тигле нагрелась до нужной температуры, золото вытекло из палочки и образовало слиток.

— И это все? — разочарованно произнес Томас.

— Способов сделать так, чтобы в тигле оказалось золото, множество. — Келли рассмеялся.

— Выходит, черный кристалл, который есть у тебя, — обычный камень? Выдумка, вроде духа Садкиеля?

Келли острым взглядом, словно бритвой, прошелся по брату.

— Кристалл необычный, связан с духом Ламией. — Голос Келли упал до шепота. — Для его вызова не требуется ярмарочного представления вроде того, что я показал императору. Он всегда со мной, вот тут. — Он постучал пальцем по голове.

— Дух рядом с нами? — Томас с опаской посмотрел на мешочек с кристаллом. — Эдди, ты затеял смертельно опасную игру с императором, это может закончиться на плахе на Конской площади! Или на костре святой инквизиции!

— Я знаю, что делаю! Ты со мной?

— Ты мой брат, так что куда ты, туда и я. — Томас замялся. — Расскажешь мне про духа?

— Не сейчас. Будет еще время.

3. Прага. Нове Место, дом Фауста. 1591 год

— Эдди, самим императором ты посвящен в рыцари. Сэр Эдвард Келли! — с восторгом воскликнул Томас.

Он сидел на чрезвычайно удобном, украшенном богатой резьбой касса-панке. Томас любовно ощупывал дорогую диковинку, привезенную из Флоренции. Его взгляд метался по огромной комнате, стены которой были до половины обшиты дубовыми панелями и декорированы мильфлерами — шпалерами с нарисованными на темном фоне цветами.

— Если бы наш покойный отец, простой аптекарь, узнал об этом, то перевернулся бы в гробу. Трижды! — Томас спохватился и добавил: — Царство небесное! — Его взгляд уткнулся в пол, выложенный мраморными плитками.

«Неслыханная роскошь! — подумал он. — Эдди необычайно богат и очень много тратит денег на внутреннее убранство этого дома».

— Томас, — усмехнулся Келли, устроившись в деревянном резном кресле с высокой прямой спинкой, — это только начало.

— Все благодаря твоему уму и знаниям, мой дорогой старший брат. Ты принят при императорском дворе… — Речь Томаса прервал язвительный смех Келли.

— Император — это курица, которая несет нам золотые яйца. Нам следует лишь не мешать ей. Рудольф ждет золота от меня, но сам озолотил меня, тебя и нашу сестру. — Келли расхохотался и допил вино из серебряного кубка.

Томас испуганно оглянулся, хотя прекрасно знал, что в зале они одни.

— Не стоит подобное говорить об императоре, Эдди. Не забывай, у стен тоже бывают уши.

— Здесь чужих ушей нет, не бойся. — Келли обвел рукой зал, ожидая похвалы от брата. — Как я обустроил свой новый дом?

— Великолепно! Не каждый вельможа в Праге имеет такой красивый и ухоженный дом. Настоящий дворец!

— Помнится, ты отговаривал меня от покупки. Пугал, что этот дом имеет дурную славу. А ведь благодаря этому я его купил почти даром.

— Здесь пролилась кровь: брат зарезал брата из-за наследства. Он заслужил позорную казнь — был повешен на Конском рынке, — печально произнес Томас и указал рукой на окно, словно за ним до сих пор находился эшафот с виселицей.