Вот искупаюсь и предложу целительнице пообщаться с нашим колдуном. По тому же принципу: «поймаешь – я твоя, я поймаю – ты мой». Только дурак не поймет в чем тут прикол. Я вот понял. Когда меня поймали.

Пусть и наш многохитрый вкусит прелестей медового месяца с тиу. Чужой опыт, конечно, великая вещь. Но свой доходчивее. Хотя и болезненней.

Интересно, если сказать целительнице, что так у детенышей силы и мудрости прибавится, она поверит? Или сначала к шаману пойдет, спрашивать?… Но рыжего на всякий случай к ней надо направить. Кажется, он желудком последние дни мается?… Вот пусть сходит и подлечится. Травницы они лучше с такими болезнями справляются, вроде как. А дальше… как удача улыбнется и природа пошепчет.

– Господин, а?…

Малек. С ним Марла и Меченый. Им‑то чего в эту рань не спится? Вчера ж гудели от заката и до Санута. И потом, кажется, продолжили. А Крант где?

Оглядываюсь.

Так и есть. Сзади‑слева. На своем обычном месте. Интересно, и давно он там?

– Как ты себя чувствуешь?

Крант показывает ладонь. Узкая черная полоса на ней. Лучше, чем вчера, но…

– А ты?

Это Марла. У меня.

– Так, будто меня имели по полной программе. Ни один раз. Такими ласками и убить можно.

Марла улыбается, а на лице Кранта невозмутимость сменяется задумчивостью. А вот этого не надо. Когда Крант начинает думать, это может быть опасно. Для окружающих. Плохо с чувством юмора у моего телохранителя. Еще хуже, чем у Савы. Но Сава черт знает где, а Крант рядом. Шевелит губами и морщит лоб. Мыслит он так. Даже вспотел, бедняга. Тяжелая это для него работа, мыслить. Поди, не мечом махать. Тут он большой спец.

– Спокойно, парень. Со мной все в порядке.

И я улыбаюсь. Хоть каждая мышца ноет и жалуется. Хорошего массажиста б мне. И горячий душ. Без них я тоже выживу. Но могу, блин, я хоть немного помечтать?! Если уж поспать не дают спокойно.

Физиономия Кранта опять стала сонной и невозмутимой. Мол, при работе мы, храним и защищаем. А все остальное нам глубоко по фигу.

И, слава богу. Такой Крант мне нравится больше. Теперь его можно оставить без присмотра, и он не станет резать моего собеседника только за то, что тот чего‑то громко сказал. Хотя, рядом с Крантом любой ор быстро стихает. Не знаю уж, почему. Успокаивающе действует нортор на окружающих. Талант у него такой.

– Господин, где твое оружие?

Это мне Меченый.

– У целительницы, – отвечаю. И тут же требую: – Малек, дай мне плащ!

Пока Меченый не сунул мне свой меч. Свои у Меченого понятия, чего нужнее голому мужику.

– Да, господин!

И Малек убежал. Снять с себя плащ даже не подумал. Хоть тот тоже мой. Но предложить господину плащ слуги!… Даже обиженный Санутом такого не сделает. Не додумается до такой глупости. Это только у сильно усталых врачей мозги не в ту сторону повернуты.

И ноги не стоят на месте.

Пока шел, не замечал, из каких холодных камней тут тропинки делают. Но посылать Малька еще за сапогами… Можно, конечно. Но так я и до обеда к озеру не попаду. И на фиг замерзну на таком ветру.

Иду дальше. И довольно быстро. Типа, голый король со свитой. Тепло одетой и хорошо вооруженной.

Меченый мрачнее обычного. Словно, не у колдуна нашего, а у него желудок прихватило. Или мужик мучается похмельем? Так меру знать надо. Ну, выпил бутылку, ну две, ну три, но напиваться‑то зачем? Тут, правда, чашами считают и кувшинами… но мера в любом мире должна быть.

А вот с Марлой, кажется, все в порядке. Идет, улыбается. Солнцу, кустам… прохожему.