В то время как глаза старца тщетно искали царя, Лаша упивался ласками своей возлюбленной — Хатуны, жены гробовщика Хамадавла, и, вместо того чтобы целовать сморщенную руку старого католикоса, ласкал нежную грудь прославленной на весь город красавицы.

Царь со смехом рассказывал, как он досадил священнослужителю, сбежав от причастия и благословения, и целовал родинку, украшавшую верхнюю губку красавицы.

— Нет, сначала изволь приложиться к моей руке, царь-государь, только к руке! — шутливо повторяла Хатуна. — И целуй не как безумный, а спокойно, с благоговением, будто я католикос!

Лаша взял ее ручку в свою, полюбовался нежными точеными пальцами и приник к ним страстным поцелуем.

Гробовщик Хамадавл со своей женой появился в Тбилиси всего несколько месяцев назад.

Сначала он открыл торговлю мебелью прямо напротив царского дворца, на другой стороне Куры.

Царь и его придворные долго не обращали на новую лавку никакого внимания. Лавка как лавка. Заходили горожане, покупали столы, стулья, тахты. Однако среди покупателей почему-то преобладали молодые люди. Подъедет на коне какой-нибудь юноша, торопливо спешится, скроется за дверью, и долго потом дожидается своего седока понурая лошадь, привязанная к столбу у входа.

Лавка, возможно, так и осталась бы не замеченной царем, если бы не один случай. Как-то поутру, когда Лаша со своим почетным гостем ширваншахом стоял у открытого окна и обсуждал план очередной увеселительной поездки, он обратил внимание на лавку, расположенную прямо напротив дворца, уставленную гробами. Царь побледнел от гнева и, чтобы не оскорбить гостя подобным зрелищем, отошел от окна и увлек его за собой.

Спустя некоторое время, оставшись один, Георгий вызвал мандатуртухуцеси и, указывая на лавку с гробами, спросил строго:

— Что это значит?

— В городе вспыхнула чума, государь, — хмуро доложил тот.

— Когда? И почему мне до сих пор об этом не доложили?

— Всего пять дней, как она началась. Лекари распознали не сразу. Болезнь охватила весь город, лечебницы переполнены. Мы сегодня собирались докладывать тебе.

Встревоженный царь прошелся по залу и вновь остановился у окна.

— Распорядись убрать отсюда эти гробы! — произнес он, не оборачиваясь. — Знаешь ведь, кто у нас гостит. Пошли ко мне придворного лекаря, я хочу посетить лечебницы.

Мандатуртухуцеси тотчас же послал к гробовщику слуг. Георгия, который не отходил от окна, удивило, что посланные так долго не возвращаются. Через некоторое время сам мандатуртухуцеси с золотым жезлом в руке подошел к лавке.

Но сам он тоже долго не выходил оттуда, а когда появился в дверях, его провожала женщина, которой он отвесил низкий поклон.

Гробы по-прежнему красовались вдоль стены, а женщина, проводив царского визиря, беззаботно уселась на тахту перед лавкой.

— Жена хозяина лавки просила передать, государь, чтобы ты сам пожаловал, иначе она не подчинится, ибо приказ исходит не из царских уст, — доложил по возвращении мандатуртухуцеси и загадочно улыбнулся.

Лаша нахмурился.

Царедворец низко поклонился, поднес к губам край царской одежды и тихо проговорил:

— В жизни не встречал я женщины подобной красоты, государь!

Глаза юного царя заблестели. Он не мешкая покинул дворец и направился к лавке гробовщика.

Тучный мандатуртухуцеси с трудом поспевал за ним.

Зачем понадобилось ему тащить царя к жене гробовщика? Ведь он мог бы послать слуг, и те в мгновение ока снесли бы с лица земли и гробы, и всю лавку. Однако, едва увидев хозяйку, хитрый царедворец сообразил, что может угодить Лаше, и теперь, сопровождая царя, то ликовал, то впадал в отчаяние при мысли, что женщина может не понравиться ему.