|
И всякий раз, когда я думала, что уловила его форму, эта форма менялась. Стоило мне моргнуть – и оно уже становилось другим. Может, я просто была не в состоянии выдержать его истинное обличье. Может, мой разум не мог вместить его целиком и потому давал мне ту картинку, какую мог удержать. Но если этот уродливый колосс, воплощение ужаса, был смягченной версией, которую мне позволил видеть мой мозг, – то лучше мне и не видеть, каким он был самом деле.
Люси опустила голову, по ее лицу пробежала гримаса страдания, словно сам вид твари причинял боль. – Нам нужно его убить? – Одолеть, – поправил Гален. – Магию нельзя убить. Она потрясла головой, покрепче сжала рукоятку пистолета и решительно повернулась к огромной мишени. Полицейские рации ожили с хрипом. Сообщение гласило: "То, что видишь, можно убить. Огонь!" У меня был всего миг, чтобы подумать: "Где Мэви?", и тут Гален прыгнул на меня и прижал к земле. Над нашими головами тут же засвистели пули. Один из кричавших копов вывернулся из рук двоих людей, пытавшихся его удержать, и, едва сделав шаг, задергался в смертельном танце и упал рядом с нами. Пули сейчас были опаснее Безымянного. Люси заорала в свою рацию: – По своим стреляете! Мы еще не эвакуировали гражданских! Прекратите огонь, черт возьми, пока не поймете, куда стреляете, черт вас побери! Стрельба продолжалась. Люси закричала снова: – У нас убитый, у нас убитый, пострадал от огня своих! Повторяю, от огня своих! Стрельба стала тише, потом прекратилась совсем. Мы еще несколько секунд лежали ничком. Дышать казалось невероятно важным занятием, словно раньше мы все время делали это неправильно... А может, такую ценность дыханию придавало соседство кровоточащего тела мертвого полицейского. Мы словно должны были жить еще и за него. Когда все умолкло, Люси осторожно поднялась на колени. Остальные полицейские тоже начали вставать, и один из тех, что помоложе, рискнул выпрямиться во весь рост. Он не рухнул замертво, и тогда поднялись мы все. – Посмотрите! – воскликнул один из полицейских. Мы посмотрели. У Безымянного текла кровь, струилась алыми ручейками по "голове". – Черт, – прошипела Люси. – Эту штуку разве что противотанковые снаряды возьмут. Я с ней мысленно согласилась. – Сколько времени уйдет на то, чтобы вызвать сюда Национальную гвардию или что-то вроде? – Слишком долго, – отозвалась она. Ее рация снова захрипела. Она прислушалась к невнятному бормотанию и сказала: – Вертолет на подходе. Нам нужно найти миз Рид и переправить ее через стену. Искать миз Рид нам не пришлось, это она нашла нас. Они вместе с Гордоном выбежали из-за угла дома так быстро, как он только мог. Джулиан прикрывал их сзади. В первую секунду главным было не перестрелять друг друга исключительно по нервозности. Нам удалось избежать этой дурости, но у меня сердце колотилось в глотке, а глаза у всех были слишком большими, словно каждый готов был тут же перепрыгнуть обратно через стену. Мэви Рид схватила меня за обе руки. – Это Таранис? Он узнал? – О ребенке – нет. Она нахмурилась. – Но тогда... – Он узнал, что мы виделись. – Миз Рид! – Полисмен протягивал ей руку. – Мы должны переправить вас через стену. Она поцеловала меня в щеку и позволила милому полисмену передать ее другому милому полисмену, сидевшему на стене. Гордон Рид был следующим. Он не вымолвил ни слова. Кажется, все его силы уходили на то, чтобы держаться на ногах, даже с поддержкой Джулиана и того милого полисмена, который подбросил Мэви на стену. Когда Гордон оказался за стеной, я спросила Джулиана: – Где остальные ваши люди? Он покачал головой. |
