– А вы знаете, где она? – спросил Петя.

– В больнице.

– А про вас тоже переводить? – уточнил на всякий случай Петя. Ему было стыдно за то, что он склонял Эллу Эдуардовну в письме: «Элла Дурдомовна, Элла Придуровна».

– Да, и про меня тоже.

Петя начал переводить письмо. Элла Эдуардовна прочла, даже ошибки не исправила, а на следующий день привезла ответ от тети Гени. После этого Петя Эллу Эдуардовну полюбил. Помимо писем тете Гене, Элла Эдуардовна давала ему переводить детские стихи, песни.

Знанием английского «не по программе» Петя завоевал авторитет у одноклассников, которые его больше не дразнили, но и не дружили – боялись. Потому что он был странный – самодостаточный. Однажды класс решил довести историка. Историка звали Таракан – за усы. Долго думали, что бы ему такого сделать. Тараканов в класс уже приносили и давили их прямо на карте мира. Старались давить аккуратно, чтобы они растекались по красному пунктиру, обозначавшему границу СССР. Живого таракана в классный журнал подкладывали, правда, неудачно. Таракан умудрился выползти до того, как историк открыл журнал. Главный спец по срывам уроков Витька подошел к Пете – главному в классе спецу по английскому – и спросил, как будет Таракан по-английски. Петя сказал: «Cockroach». «Как?» – спросил Витек. Петя написал на доске. Историк, живший с Эллой Эдуардовной в одном подъезде, сразу понял, кто это написал. Стер надпись, приговаривая, как тетя Геня: «Бедный мальчик».

Из больницы тетя Геня ушла под расписку – отпускать ее не хотели. Но она сказала врачу: «Поймите, мне нельзя болеть, я и так у вас долго лежу, а у меня племянник маленький. Вот поставлю его на ноги и вернусь к вам на сколько скажете – обещаю. А сейчас не могу». Врач пожала плечами и дала Гене подписать бумагу. Эта странная молодая женщина, которую лишили возможности иметь детей и дали ей в лучшем случае год жизни, даже ни разу не заплакала. Все плакали, а она нет.

Тетя Геня сказала про год жизни только подруге – Элле Эдуардовне: «Вот увидишь, как всегда, ошибутся. Год. А что потом с Петей будет?»

Врачи ошиблись. Тетя Геня жила, пока не почувствовала, что Петя сможет о себе позаботиться. Жила, пока не позвонил его отец. Она знала, что Петя сможет уехать в Америку. За его английский Геня была спокойна – Элла Эдуардовна знала свое дело.

В больницу тетя Геня пришла сама. К той самой врачице, от которой уходила под расписку. «Здравствуйте, я пришла, как обещала», – сказала ей Геня. Врач уронила ручку. У Гени не было ни одного здорового органа – весь организм в метастазах. Четвертая стадия. Геня запретила Пете приходить к ней. Не хотела, чтобы мальчик видел ее в халате. Дома она себе такого никогда не позволяла. Она вообще не хотела, чтобы Петя видел ее такой – больной и слабой. Но Петя, несмотря на запрет, приезжал, привозил фрукты, давал медсестрам деньги, чтобы к тете Гене лишний раз подошли.

– Не волнуйся, ты долго со мной не будешь мучиться, – говорила тетя Геня. – Сейчас не могу умереть, Эллочку надо дождаться. Вот она вернется с дачи. Не хочу портить ей отдых.

Так и получилось. Элла Эдуардовна вернулась с дачи, приехала к подруге днем, а вечером Геня умерла.

Когда Петя разбирал вещи, то в книгах нашел конверт. Подписанный: «Петечке на жизнь». В конверте были деньги. Много. Эти деньги присылал Петин отец, а Геня их собирала.

Когда вернулись Ольга и мать, Наташа уже успела сказать Пете «да».

– Почему ты так быстро согласилась? – спросила у сестры Ольга. Она злилась и от злости кусала и без того коротко обстриженный ноготь большого пальца.