– Каг они общаются друг с другом? – спросил Кикаха.

– С помощью феромонов и других летучих веществ, которые выделяют. Их около тридцати видов, и дерево, улавливая запахи, воспринимает различные сигналы. Мозг этих существ сходен по размерам с мозгом динозавра, но они не думают, а реагируют на инстинктивном уровне. Деревья‑убийцы во многом напоминают роботов. И еще у них развит стадный инстинкт.

– А существуют такие феромоны, которые вызывали бы у них страх?

– Да. Но тебе не удастся их напугать: в этой ситуации для них нет ничего страшного.

– Тогда остается только сожалеть о том, что ты не прихватил с собой пузырек с нужными феромонами, – сказал Кикаха.

– Обычно я носил его с собой, – угрюмо ответил Уртона.

Ближайший разведчик остановился в тридцати шагах. Кикаха взглянул на Анану, стоявшую в шестидесяти футах от остальной группы людей. Ее лучемет был готов разрешить любую проблему.

Кикаха направился к разведчику и замер в десяти шагах от него. Дерево зашевелило зеленоватыми щупальцами. Несколько монстров медленно двинулись на помощь собрату. Кикаха решил, что при таких ногах максимальная скорость передвижения могла составлять милю в час, не больше, хотя на самом деле не знал, на что способны эти существа. Уртона так и не вспомнил, насколько они быстры.

Приближаясь к дереву, он чувствовал, как вибрировала под ногами земля. Скорость преобразований возрастала. В воздухе стало теплее. Между острыми травинками появлялось пространство. Выпиравший грунт выглядел черным и жирным. Если бы подвижки почвы прекратились, то голые прогалины на склонах холма заросли бы травой в течение трех дней.

Около тысячи растений по‑прежнему сжимали кольцо, но двигались все медленнее и медленнее. Стволы клонились вперед, переступая короткими негнущимися ногами. Щупальца вытягивались в стороны, с трудом поддерживая равновесие.

Рассматривая с близкого расстояния плотоядное дерево, Кикаха увидел около дюжины яблочно‑красных шаров, которые свисали с ветвей, и жестом подозвал Уртону.

– Эти плоды съедобны?

– Птицы их едят, – ответил властитель. – Честно говоря, я не помню.

Да и зачем мне было делать их ядовитыми для человека?

– Насколько я тебя знаю, ты мог бы сделать это просто ради смеха, – проворчал Кикаха.

Он повернулся и позвал Энджюса Маккея. Негр робко двинулся вперед, опасаясь скорее дерева, а не Кикахи.

Маккей был ниже Кикахи всего лишь на дюйм, но фунтов на тридцать тяжелее. Причем этот добавочный вес не имел к жиру никакого отношения. От прежней одежды на нем остались только черные джинсы, носки и ботинки. Он выбросил и рубашку, и кожаную куртку, но Кикаха попросил его оставить мотоциклетный шлем, чтобы собирать в него дождевую воду.

Завоевав в Детройте славу профессионального преступника, Маккей переехал в Лос‑Анджелес и стал одним из наемных убийц Уртоны. Он даже не догадывался, что Уртона являлся властителем, и ничего не знал о делах того, кого называл мистером Каллистером. Его волновали только деньги, а босс платил хорошо. Кроме того, ему нравилось, что мистер Каллистер проводил операции, выходившие за рамки бизнеса других банд, и имел огромное влияние на чиновников из департамента полиции.

В тот день, который теперь казался оставшимся в далеком прошлом, у него выдался свободный вечерок. В районе Уотта он знал неплохой бар, где обычно любил надираться до чертиков. Подцепив смазливую и крикливую деваху, Маккей отвез ее в Голливуд – в свою квартиру. Они с порога прыгнули в кровать, а чуть позже он уснул. Посреди ночи его разбудил телефонный звонок. Звонил мистер Каллистер. Судя по возбужденному голосу, у него возникли какие‑то проблемы. Что бы там такое ни произошло, босс не хотел говорить об этом по телефону и приказал Маккею явиться немедленно, прихватив с собой автоматический пистолет сорок пятого калибра.