— Давай, решайся, мать твою, — говорит она.

Сработало. Новый культурный шок отрывает таджика от решения этической головоломки. Он бросает на И.В. неодобрительный взгляд — в конце концов, это она вынудила его чувствовать влечение, вызвала возбуждение, вскружила голову; это ведь она виновата, что ее арестовали, так? — и поэтому, помимо всего прочего, он на нее сердит. Как будто у него есть на это право.

И это «сильный» пол, который изобрел вакцину от полиомиелита?

Повернувшись, он поднимается по ступенькам, вырубает свет и запирает дверь.

Сверившись с часами, И.В. ставит будильник на пять минут — единственный человек в Северной Америке, кто действительно знает, как в цифровых наручных часах установить будильник, — и вытаскивает из узкого карманчика в рукаве набор для распиливания наручников. Она также вытаскивает и разламывает световую палочку, чтобы хоть что‑то видеть. Выбрав тонкую стальную полоску с пружинкой на конце, она заводит ее во внутренности браслетов и нажимает на спуск пружины. Кольцо, работавшее до того как односторонний храповик, способный только зажиматься, со звоном раскрывается.

Она могла бы снять и второй наручник, но ей нравится, как он выглядит, поэтому первый она насаживает себе на запястье рядом со вторым, чтобы получился двойной браслет. Мама носила такие вещи, когда была панком.

Стальная дверь заперта, но предписания по безопасности «Купи и Кати» требуют иметь в подвале аварийный выход на случай пожара. Здесь им служит зарешеченное окно, под которым закреплена большая красная кнопка пожарной сигнализации (она же открывает аварийный выход) с надписями на нескольких языках. В зеленом свечении светопалочки красный цвет кажется черным. Прочитав инструкции по‑английски, И.В. повторяет их пару раз про себя, чтобы запомнить, а потом ждет. Она убивает время, рассматривая инструкции на остальных языках и пытаясь отгадать, какой из них какой. На взгляд И.В., все они похожи на таксилингву.

Окошко такое грязное, что через него почти ничего нельзя разглядеть, но она все же видит, как мимо проходит какая‑то темная тень. Хиро.

Секунд десять спустя тренькает будильник. И.В. нажимает на кнопку аварийного выхода. Звучит гонг. Прутья толще, чем она думала — хорошо, что это не настоящий пожар, — но наконец она их все же выдергивает. Выбросив доску на простор стоянки, она протискивается в окошко как раз в тот момент, когда в замке поворачивается ключ. К тому времени, когда трехкольцовый, наверное, отыскал свой жизненно важный выключатель, она уже закладывает вираж на переднюю парковку… а там праздник джиков!

Тут, похоже, собрались таджики со всей Южной Калифорнии, прикатили на гигантских раздолбанных такси с неведомой живностью на задних сиденьях, и несет от них благовониями и пролитыми освежителями воздуха неоновой раскраски. Установив на капоте одной из машин гигантский восьмитрубочный кальян, они теперь булькают огроменными клубами вонючего дыма.

И все пялятся на Хиро Протагониста, который недоуменно смотрит на них в ответ. У всех на стоянке изумленный вид.

Он, наверное, подошел с задов франшизы, откуда ему было знать, что на передней стоянке полно джиков. Какой бы ни был его план, он только что полетел ко всем чертям.

Из‑за «Купи и Кати» с криком «караул» на кровожадной таксилингве выбегает менеджер. В спину И.В. упирается огонек лазерного прицела переносной ракетной установки.

Но таджикам у кальяна на И.В. наплевать. Они нацелились на Хиро. Вот они аккуратно вешают чеканные серебряные мундштуки на крючки, встроенные в горлышко своего мега‑гашишника. А потом надвигаются на Хиро, запуская руки в складки халатов, во внутренние карманы ветровок.

И.