— Какой же ты предсказуемый, Томми, — недобро усмехнулся незнакомец. — Все твои привычки так легко угадать.

— Что тебе надо? Кто ты такой? — скомандовал чужак.

Он отвернулся, окинул взглядом убогое жилье и пошел в угол, где было выгорожено подобие кухоньки. Перепуганного и сбитого с толку хозяина можно было не опасаться.

— Я совершенно не одет! — взвизгнул Томми.

— Вылезай! — лениво бросил бандит. — Я не хочу в тебя стрелять, но ты меня вынудишь.

Парень тут же вскочил. Одеяло соскользнуло на пол, и оказалось, что «совершенно не одет» — вранье. На Томми были старенькие жеваные джинсы, правда сползшие с талии. По открытой безволосой груди мотался на шнурке аляповатый крест.

— Слушай, кто ты такой, а? Ты пришел от хозяина?

Незнакомец, не слушая, открыл холодильник и беспардонно принялся рыться в продуктах. Говорить о хороших манерах человека, вооруженного только что отобранным пистолетом, Томми бы не рискнул, даже будь он сам воспитан идеально. А теперь он даже обрадовался. Скорее всего, какое-то недоразумение. Путают.

— Я заплатил за квартиру, клянусь тебе. Можешь спросить Освальда.

Незнакомец вскрыл банку газировки, отхлебнул и рявкнул:

— Заткнись.

Грохнула дверца холодильника.

— Где она? — жестко спросил бандит, сузив глаза.

— Она — кто? — искреннее удивился Томми.

— Твоя сестра.

— Лула?

Банка полетела в угол, заливая шипящей газировкой стены и пол. Потерявший терпение незнакомец рванулся к Томми с такой яростью, что парень шарахнулся назад, споткнулся о кровать, завалился на спину, закрываясь руками, и сбивчиво заговорил:

— Я не знаю! Я не знаю, я клянусь тебе! Я просто жду, когда увижу ее в «Новостях». Я больше ничего тебе не могу сказать…

Неизвестно, сколько еще пришлось бы ему попусту молоть языком, в любой миг ожидая удара рукояткой по зубам, но Томми повезло.

— Смотри сам! — выкрикнул он, тыча пальцем в экран.

Человек оглянулся. Напротив кровати стоял старенький черно-белый телевизор. И во весь экран на зрителей надвинулось хмурое женское лицо с крупными тяжеловатыми чертами. Эту фотографию человек хорошо помнил. Она была не слишком удачна. Лула плохо получалась на фотографиях. Неподвижное изображение было бессильно передать очарование этой женщины.

Томми схватился за кроссовки и принялся торопливо обуваться. Он почти успокоился: да, действительно, случилось не совсем обычное, но не имеющее к нему прямого отношения недоразумение.

Незнакомец сдвинул шпенек регулятора звука — никакого эффекта, со злостью грохнул кулаком по крышке телевизора. Томми по-дурацки осклабился:

— Звук у него не работает. Ну что? Опередили тебя, приятель?

— Ты так считаешь?

Голос чужака звучал надломленно, и в нем слышалась отчетливая угроза. Томми снова забеспокоился:

— Нет, ничего я такого не считаю, что ты…

Выдающимися умственными способностями Томми Филипс не страдал, но благодаря многократной физической обработке лицевой поверхности твердо выучил: если имеешь дело с психом, лучше его не злить.

Незнакомец выключил телевизор и медленно выпрямился. Лицо его искривилось, губы задрожали:

— Я скучаю по ней, Томми. Мне ее так не хватает, так не хватает, просто ужас какой-то… Вот почему я вернулся…

Парень откинулся на спинку кровати. Было что-то очень знакомое в этих словах, в выражении глаз, в… нет, не в голосе — в интонациях…

— Подожди-подожди!.