Я еще усерднее принялась счищать тесто с ладоней, даже пытаясь соскребать его ногтями.

Вскоре рядом появился отец с мокрым полотенцем и принялся сам оттирать мои руки. Этот его жест показался мне очень трогательным, наполненным отеческой заботой. Стараясь не травмировать мою кожу, он старательно оттирал мои руки. Но через минуту его нежная забота разозлила меня еще сильнее. Мне не хотелось, чтобы со мною обращались как с фарфоровой куклой. А потому, резко высвободив руки и рывком дернув к себе полотенце, я стала что есть силы отчищать руки полотенцем.

– Иди-ка ты домой, Эйми.

– И что я там буду делать? – огрызнулась я, швырнув полотенце на кухонную стойку.

Отец промолчал, наблюдая, как я раскатываю тесто и формирую небольшие буханочки, а потом выкладываю их на металлический поднос. Наконец я сунула поднос с будущими хлебцами в шкаф на колесиках и откатила в сторону на расстойку.

В этот момент в кухню вошла мама с двумя крафтовыми продуктовыми пакетами. Ее коротко подстриженные, с сильной проседью волосы стояли, как у девчонки, торчком, открывая взору серебряные серьги, спиральками свисавшие с мочек уха. Быстро скосив на папу глаза, она приветливо улыбнулась мне:

– Увидела там твою машину. Чего это ты приехала?

– Чтобы печь хлеб. То есть делать то, чем я обычно и занимаюсь каждое утро пять дней в неделю, – ответила я настолько едким тоном, что даже саму покоробило.

– Я уже предложил ей отправиться домой, – вставил отец.

– Он прав, детка. Тебе бы надо отдохнуть.

– Мне нужно работать, – отозвалась я, с чувством схватив деревянную ложку, – а вам нужна моя помощь. И всем нам и к сегодняшнему ланчу, и к ужину понадобится свежий хлеб.

Родители переглянулись.

– Что? – насторожилась я.

– Я уже позвонила Марджи. – И мама одарила меня широкой улыбкой, обнажившей красивые ровные зубы.

К помощи Марджи она прибегала лишь в экстренных случаях – когда я, к примеру, сообщала, что заболела, или когда у нас кто-то заказывал полномасштабный банкет. Марджи держала небольшую пекарню за углом, обеспечивавшую выпечкой многие заведения в округе.

Я глубоко вдохнула – и тут же ощутила теплый, влажноватый запах свежевыпеченного хлеба. Хлеба, которого еще не испекла. Прищурившись, я с подозрением взглянула на принесенные матерью бумажные пакеты.

«Пекарня Марджи. Свежий домашний хлеб».

– Но наши клиенты любят именно мой хлеб, – возмутилась я. – И вы не смеете его подменять. Или заменять меня Марджи.

– Мы вовсе тебя не заменяем… – пробормотал отец.

Раздраженно фыркнув, я хлопнула ложкой по бедру. Последнее я вовсе не хотела произносить вслух.

Мама тут же кинулась ко мне.

– Ничего подобного, Эйми. С Марджи мы договорились, потому что думали, что тебе понадобится небольшой перерыв.

– Мне не нужно никаких перерывов.

Но мама решительно сжала губы, и я лишь жалобно спросила:

– И долго она здесь будет?

Они снова переглянулись, и мать, поглаживая мою руку, ответила:

– Сколько тебе понадобится.

– Нас тут ожидают кое-какие перемены… – проговорил отец.

– Не сейчас, Хью, – оборвала его мама.

– Какие еще перемены? – Я вопросительно взглянула на отца, но тот лишь поскреб пальцами щеку и уставился в пол. – Что вы мне не договариваете?

– Ничего, милая, – попыталась отмахнуться мать.