— Как много вы знаете! — восхищалась Кристина. — Вы, наверное, не впервые на фестивале?

— Конечно. Из года в год — почетный гость.

— Ух ты! А кто вы? Артист?

— Нет, хотя кое-где снимался… — с деланной скромностью приврал Егоров.

— Да, да… — припомнила Кристина. — Я, кажется, вас видела. Ой, точно! В рекламе! Вы там пиво пили!

— Нет, в рекламе я не снимаюсь, — обиделся Сергей Аркадьевич. — Не мой уровень…

Заснуть Плахову не удалось. Рогов «походил-подумал» очень быстро. Уже через пять минут он тронул Плахова за плечо.

— Поднимайся, хватит мечтать. Есть идея.

— Ну, выкладывай, — сладко потянулся Плахов.

— По дороге расскажу. Вставай. Времени-то мало.

— До чего?

— До сеанса.

Плахов встал и начал одеваться. До сеанса времени и впрямь было не слишком много.

Егоров, увлеченный болтовней, заметил своих коллег только теперь, когда они уже двинули с пляжа.

— Эй! — кликнул Сергей Аркадьевич. — Вы далеко?

— За мороженым, — бросил Рогов.

— Нам купите, — велел Егоров.

— Кто это? — удивилась Кристина.

— Мои ассистенты, — небрежно бросил начальник группы.

Кристина с уважением глянула на Егорова. С каждой минутой этот загадочный солидный мужчина нравился ей больше и больше.

— Тринадцать два раза, один раз наоборот, — брякнул Рогов.

— Чего?.. — не понял Игорь.

— Да номер у него…

Они стояли в коридоре отеля перед номером 1331.

— Несчастливый, — сказал Игорь. — Не выйдет ничего…

— Может, это для него несчастливый, — решительно заявил Рогов и постучал. — Тем более что второй раз число «13» было повернуто наоборот.

Белов открыл дверь почти сразу. «Как живой, — подумал Шахов. — То есть, наоборот. Как в кино…»

— Здрасте, Олег Иванович…

— Добрый день, молодые люди… Вам автограф? — устало спросил Белов.

«Трудно все же быть знаменитостью, — подумал Плахов. — Нигде тебе прохода не дают…»

…В тот же самый момент о том же самом — о проблеме публичности — рассуждал Сергей Шалашов, прогуливаясь по набережной Круазетт с юным петербургским критиком Колей. Шалашов благоволил к Коле, учил его уму-разуму и уж тем более взял над ним шефство на фестивале, куда Коля попал впервые.

— По существу все они глубоко несчастные люди — эти звезды. Если даже мне, достаточно скромному телеведущему, дарят матрешки, то представь себе, какой шквал внимания обрушивается на актеров… Они ни на минуту не могут остаться наедине с самим собой. От них все время чего-то ждут, и им приходится все время играть, носить маску. Быть готовым к блику фотовспышки. Вот что, думаешь, сделает Тарантино… — Шалашов кивнул на идущего навстречу Квентина Тарантино, лауреата «Золотой ветви» за 1994 год. — Что сделает Тарантино, если ему подарить матрешку?

— Что? — пролепетал юный Коля.

— Он ее съест! — торжественно провозгласил Шалашов.

— Да ну! — не поверил Коля.

— Квентин, привет! — сказал Шалашов Тарантино.