|
.. Я хотела дарить людям счастье. Но я научилась только бренчать на рояле... Потом я мечтала пойти на самое опасное поприще, стать разведчицей в стане врагов... Но иная сейчас сложилась в мире обстановка... И произношение на иностранных языках у меня просто ужасное. А после событий, случившихся во Франции, всенародного гнева и победы друзей во всех главных странах Европы, мне уже хотелось изучать в Париже, Лондоне и Риме бесценные сокровища тысячелетней культуры, но на беду я понимала произведения только старых мастеров и никак не воспринимала "рыдающих красок" или "смеющихся линий", все еще модных на Западе. И оставалось искать себе применение на самом обычном поприще! Но уж, во всяком случае, не у мамы под крылышком в ее лаборатории!.. Каждый человек должен быть самостоятельным, пусть даже с аттестатом зрелости в детской сумочке, которую мама подарила, когда я перешла в седьмой класс, и которую я до сих пор люблю больше всех своих вещей... ...Я спорила с папой, когда он прилетел и готовился к новым полетам. Я ему говорила, что стыдно дочери профессора Веселовой-Росовой стать физиком "по наследству", а он сказал, что Ирэн Жолио-Кюри неплохо продолжала дело своей матери, Марии Кюри. Я даже почувствовала неловкость от такого сравнения. Я сказала, что другая дочь Марии Кюри стала киноактрисой. А он сказал, что она была красавицей. Потом папа понял, что я сейчас разревусь, усадил меня перед собой так, чтобы мои коленки упирались в его жесткие колени, взял мои руки в свои, заглянул, как он говорит, в мои миндалинки, и... все стало ясно, все стало так, как думалось на Красной площади. Нет на свете никого лучше папы!.. Он знал все! Во всяком случае, можно попробовать. В конце концов, в лаборатории тоже производство. И надо выяснить, выйдет из меня физик или нет. А лаборантка тоже самостоятельный человек. Мама, как можно было догадаться, оказалась ужасно дотошной - заставляла все переделывать сотни раз. Разницы между мной и другими не делала. Но я, конечно, из гордости этого не замечала. Я боялась обыденности, скуки, незначительности того, что я делаю. И вдруг в Проливах, на Севере что-то случилось, погасло "Подводное солнце". А ведь эту установку запускали академик Овесян с мамой, когда она была еще его помощницей. И они оба отправились туда со своими сотрудниками. Предстояло выяснить необыкновенное явление. И меня взяли вместе со всеми... ...А потом... потом я стояла на скале с санитарной сумкой и ждала возвращения катера, ушедшего спасать людей. Я, может быть, первая заметила его. Он тащил за собой на буксире целую вереницу шлюпок и лавировал в извилистых разводьях. Люди в шлюпках отпихивались веслами от льдин. Я села на шероховатый камень и скатилась, громко крича, чтобы все бежали встречать катер. |
