Улыбка сползла с лица гостьи, когда она узнала бюст Беатриче, который осуждающе взирал на нее со стола. В комнате наступило молчание. Изабелла позволила ему продлиться. Затем передала ребенка матери и спросила:

— Почему вы решили, что в Милане вам угрожает опасность, мадонна Лукреция?

— Король Людовик ненавидит Il Moro. Я боялась за сына. Герцог не удостоил меня приглашения последовать за ним. Когда я услыхала, что ваша милость предлагает убежище, то немедленно тронулась в путь. Я прекрасно понимаю всю неловкость своего положения. Если вы хотите, чтобы я ушла, я буду искать приюта у родственников в Кремоне.

— Герцог не стал помогать вам? — не поверила Изабелла.

Не в обычае Лодовико было бросать на произвол судьбы мать с ребенком, не позаботившись об их будущем.

— Нет, герцог был очень щедр. Он подарил мне имение, но, боюсь, сейчас оно уже в руках захватчиков. Не удивлюсь, если французы конфискуют его.

— А ваш муж?

— После рождения герцогского сына мое будущее больше его не заботит.

Старая, как мир, история. Поначалу женщина не думает о том, что, вступив в связь с могущественным правителем и унизив тем самым чувства супруга, делает ошибку. Как многие дамы, затеявшие рискованную игру, в итоге Лукреция оказалась не у дел. Фортуна одинаково смеется над всеми.

— Не тревожьтесь о будущем. У меня есть маленький дом, где вам будет уютно. Если беженцев окажется не много, дом останется в вашем распоряжении.

Лукреция поклонилась.

— Вы воплощенная доброта, ваша милость.

— Вскоре мне предстоит встреча с королем Людовиком. Я буду рекомендовать ему вас обеих и попробую добиться, чтобы вам вернули имения.

Теперь уже обе бывшие любовницы Лодовико кланялись сестре его жены. В каком странном мире мы живем, думала Изабелла. Как поступила бы на ее месте Беатриче? Изабелла вспомнила, как ради поддержки честолюбивых замыслов мужа Беатриче забыла о любимом деде — неаполитанском короле. Беатриче никогда не прогнала бы любовницу Лодовико и ее сына. Разве когда-то в подобной ситуации она не проявила милосердие к Цецилии и ее ребенку?

— Но что стало с нашим прекрасным городом!

Лукреция жалобно посмотрела на Изабеллу, словно во власти той было что-то исправить.

— Прошлого не вернуть, моя дорогая. — Изабелла с удивлением услышала свой твердый и уверенный голос. На сердце у нее было гораздо тяжелее. — Сейчас мы должны думать о будущем. Мои отец, братья и муж присоединились к свите французского короля. Они уже охотятся вместе в бывших угодьях Лодовико. Если уж дома Гонзага и Эсте — старейшие в Италии — так внезапно офранцузились, что уж говорить обо всех прочих? Oui? Que pensez-vous du miracle?

Лукреция кончиками пальцев коснулась клавиш.

— Это инструмент герцогини из Кастелло или его копия?

— Именно он. Мне потребовался год, чтобы заполучить его. Я хотела оставить инструмент на память о сестре. Мы вместе так любили наслаждаться музыкой!

— Я вспоминаю, что герцогиня, которая сама не играла, часто приглашала музыкантов, чтобы они сыграли для нее.

— Неужели?

— Ваша милость, простите меня, — Лукреция снова покраснела, — вам это известно не хуже, чем мне.

— Сестра любила музыку и пение, но сама была не слишком искусной музыкантшей, поэтому всегда просила меня спеть и сыграть для нее. Неужели я не уважу ее теперь?

Изабелла начала наигрывать мелодию, которую знали все трое, — одну из любимых песен Беатриче. Сестры часто пели ее вместе в завершение вечера.