Он не сразу понял, почему это они вдруг расступились перед ним, словно давая дорогу. Он показался самому себе похожим на тетерева, которого старый лис притащил на расправу маленьким сыновьям. Большая птица ещё жива, но уже не может ни улететь, ни убежать. Даже тогда, когда молодые лисы принимаются возиться друг с другом и ненадолго оставляют её в покое…

Прямо перед Халльгримом появился человек с луком в руках. И он удивился про себя – почему же они не сделали этого раньше? Ещё в лесу!.. Впрочем, многие поступки Рунольва Раудссона были понятны только ему самому. Воин поднял лук и оттянул тетиву, и Халльгрим знал, что не успеет ни увернуться, ни отмахнуться мечом. Теперь – не успеет. На залитом кровью лице возникла медленная усмешка. Он с трудом стоял на ногах. Рунольву не будет большой чести от этого боя. Зато многим запомнится, как дрался Халльгрим Виглафссон.

Воин опустил тетиву, и стрела ударила в грудь. Халльгрим взял было её за древко, чтобы вытащить, но рука повисла. Пальцы разжались, и меч тяжело вошёл в песок. Халльгрим качнулся вперёд и упал на колени. Потом словно нехотя завалился на бок и остался лежать неподвижно. Гисли лежал рядом с ним. По правую руку. А Гудрёд – по левую.

Рунольв сын Рауда, по прозвищу Скальд, поднялся с бревна, на котором сидел. Не торопясь подошёл.

– Вот так, – сказал он вроде бы спокойно и вдруг с прорвавшейся яростью пнул Халльгрима сапогом. Удар пришёлся в живот, но лежавший не пошевелился. Только чуть вздрогнули ресницы. Рунольв успел это заметить. И опустил ногу, занесённую для нового пинка. Воины молча стояли вокруг, и он указал им на Виглафссона:

– Выньте стрелу и свяжите ему руки. И этому второму…

Видга бежал. Всё так же размеренно, но только теперь рубашка на его груди и плечах была мокрой от пота. Тропа круто устремлялась в гору, и Видга укорачивал шаг, оскаливая зубы, словно это могло помочь ему набрать хоть чуть больше воздуха в грудь. Потом начинался спуск, и он длинными скачками шёл вниз. Он не останавливался. Остановишься – потом будет только трудней. Этому его не надо было учить.

Временами Видга оглядывался на тучу, висевшую, казалось, уже над самым фиордом. Туча несла в себе бурю.

Может быть, даже такую, что нельзя будет отправить корабль.

Новый подъем. Едкий пот затекал в глаза, и Видга на ходу стряхивал его рукой. Горло казалось зачерствевшим и высохшим, как сухарь, воздух жёг его, не достигая лёгких. Мысли путались, ни о чём не удавалось думать подолгу. Рунольв убил отца. Ему отомстят.

Багровые пятна и мутное солнце на длинном клинке. Там, в кольце Рунольвовых людей. Один. Без Видги – почему? Ветка хлестнула по лицу. Видга споткнулся, закашлялся, сплюнул под ноги. Он не останавливался.

Халльгрим очнулся, когда его облили водой. И увидел над собой Рунольва. Повёл глазами и увидел Гудрёда: двое воинов как раз подняли Олавссона и волокли его в сторону, ещё двое возились с верёвкой, переброшенной через ветку сосны. Рунольв перехватил взгляд пленника и засмеялся.

– Я подарю его Одину, чтобы вернее справиться с твоими людьми.

Халльгрим хотел ответить – изо рта потекла кровь. Всё-таки он сказал:

– Лучше бы тебе сделать это со мной, ведь я вождь. А его отпусти, пусть расскажет дома, как было.

Рунольв кивнул огненной бородой:

– Ты хороший советчик, Виглафссон. Но по-твоему не бывать.

Гудрёда поставили под деревом, накинули петлю. Рунольв пошёл к нему, неся в руке копьё Гадюку. Один охотнее принимает подарки, когда их преподносят вожди…

Халльгриму понадобилось страшное усилие, чтобы опереться на связанные руки и повернуть голову к сосне.