|
Во всяком, случае, делу не повредит, если он узнает, действительно ли этот субъект здесь числится. Он вошел и справился: - Мистер Стэйнфорд член этого клуба? - Да. Не знаю, здесь ли он. Эй, Боб, мистер Стэйяфорд не приходил? - Только что пришел. - О, - сказал Сомс слегка испуганно. - К нему джентльмен. Боб. Сомс почувствовал легкую тошноту. - Пройдите сюда, сэр. Сомс глубоко вздохнул, и ноги его двинулись вперед. В грязноватой и тесной нише у самого входа он увидел человека, который развалился в старом кресле и курил папиросу, вставленную в мундштук. В одной руке он держал маленькую красную книжку, в другой - карандашик, и держал он их так спокойно, словно собирался записать мнение, которое у него еще не сложилось. На нем был темный костюм в узкую полоску; он сидел, положив ногу на ногу, и Сомс заметил, что одна нога в старом, сношенном коричневом башмаке, начищенном наперекор всеразрушающему времени до умилительного блеска, медленно описывает круги. - К вам джентльмен, сэр. Теперь Сомс увидел лицо. Брови подняты, как стрелки, глаза почти совсем закрыты веками. Как и вся фигура, лицо это производило впечатление просто поразительной томности. Худое до предела, длинное, бледное, оно, казалось, все состояло из теней и легких горбинок. Нога застыла в воздухе, вся фигура застыла. У Сомса явилось курьезное ощущение, точно сидящий перед ним человек дразнит его своей безжизненностью. Не успев подумать, он начал: - Мистер Стэйнфорд, не так ли? Не беспокойтесь, пожалуйста. Моя фамилия Форсайт. Вы вчера После обеда находили в дом моей сестры на Грин-стрит. Морщины вокруг маленького рта слегка дрогнули, затем послышались слова: - Прошу садиться. Теперь глаза открылись - когда-то, по-видимому, они были прекрасны. Они снова сузились, и Сомс невольно подумал, что их обладатель пережил все, кроме самого себя. Он поборол минутное сомнение и продолжал: - Я хотел задать вам один вопрос. Во время вашего визита не заметили ли вы случайно на столе табакерку? Она... э-э... пропала, и мы хотели бы установить время ее исчезновения. Человек в кресле улыбнулся, как мог бы улыбнуться бесплотный дух. - Что-то не помню. С мыслью: "Она у него" - Сомс продолжал: - Очень жаль, вещь ценили как память. Ее, без сомнения, украли. Я хотел выяснить это дело. Если б вы ее заметили, мы могли бы точно установить время пропажи... на столике, как раз где вы сидели, синяя эмаль. Худые плечи слегка поежились, словно им не нравилась попытка возложить на них ответственность. - К сожалению, не могу вам помочь. Я ничего не заметил, кроме очень хорошего инкрустированного столика. "В жизни не видел такого хладнокровия, - подумал Сомс. - Интересно, сейчас она у него в кармане?" - Вещь эта - уникум, - произнес он медленно. - Для полиции трудностей не представится. Ну что ж, большое спасибо. Простите за беспокойство. Вы, кажется, учились с моим племянником? Всего хорошего. - Всего хорошего. С порога Сомс незаметно оглянулся. Фигура была совершенно неподвижна, ноги все так же скрещены, бледный лоб под гладкими седеющими волосами склонился над красной книжечкой. По виду ничего не скажешь! Но вещь у него, сомнений быть не может. Он вышел на улицу и направился к Грин-парку, испытывая очень странное чувство. |
