|
>; только, в отличие от этих прославленных старцев, им некогда сформулировать свои мысли. Что же касается будущей жизни - современность живет надеждой, и притом не слишком твердой, как жилю человечество с незапамятных времен. И, как подобает писательнице, Холли поспешила сделать вывод. "Вот, - подумала она, - только поскреби лучших представителей современной молодежи - и найдешь Чарльза Джемса Фокса <Английский политический деятель (1749 - 1806).> и Пердиту <Прозвище английской актрисы Мэри Робинзон, автора пьес, стихов, повестей, исполнявшей, между прочим, роль Пердиты в "Зимней сказке" Шекспира (1758 - 1800).> в костюмах для гольфа". Ровный звук вернул ее мысли в обычное русло. Вал спит! Какие у него и теперь еще длинные, темные ресницы, но рот открыт! - Вэл, - сказала она еле слышно, - Вэл, не храпи, милый!.. В табакерке можно ценить не столько эмаль, бриллиантики или эпоху, на к то, что она принадлежала вашему отцу Уинифрид, хотя и достаточно показала себя собственницей в течение стольких лет сохраняя Монтегью Дарти со всеми присущими ему качествами, не обладала, как ее брат Сомс, ни инстинктом коллекционера, ни тем вкусом к вещам, в котором Джордж Форсайт первый усмотрел "смесь ханжества и добродетели". Но чем больше время отдаляло ее отца Джемса - ас его смерти протекло уже четверть века, тем глубже она чтила его память. Как древний полководец или мыслитель, огражденный временем от соперников, год от году стяжает все большую славу, так и Джемс! Его нелюбовь к переменам, его предельная семейственность, его умение сберечь деньги для детей и вечная боязнь, что ему чего-нибудь не скажут, - с каждым годом, который он проводил под землей, сияли в глазах Уинифрид все более ярким ореолом. По мере того как она полнела и ее светские стремления угасали, прошлое разгоралось в целее созвездие сияющих воспоминаний. Исчезновение табакерки, столь ощутимо напоминавшей Джемса и Эмили, поколебало ее завидное душевное равновесие больше, чем любое другое событие за много лет. От мысли, что она поддалась голосу, аристократически звучавшему по телефону, ей делалось положительно не по себе. А ей ли, казалось бы, не знать, с ее богатым опытом общения с аристократией! Однако она была из тех женщин, которые, установив неприятный факт, делают все, чтобы как можно скорее его устранить; и, ничего не добившись от Вэла, который только сказал: "Ужасно жаль, мама, но что же поделаешь - не повезло!" - она призвала на помощь Сомса. Сомса новость сразила. Он помнил, как Джемс на его глазах купил эту табакерку у Джобсона, заплатив десятую долю той суммы, которую можно бы получить за нее теперь. Все теряло свой смысл, если возможно было вот так вдруг лишиться вещи, стоимость которой без всяких усилий с их стороны неуклонно возрастала в течение сорока лет. И взявший ее был из очень хорошей семьи - так по крайней мере утверждал племянник! Была ли честность старых Форсайтов, в атмосфере которой Сомс был воспитан и вступил в жизнь, врожденной или благоприобретенной - впитанной с молоком матери или с доходами от банков - об этом он никогда не задумывался. Ока составляла часть их системы, так же как поговорка "Честность - лучшая политика" входила в систему частных банкирских контор, которые тогда процветали. Праздные мысли на тему о банках были вполне естественны для человека, помнившего отклики на крах конторы "Эндерстарт и Дарнет" и постепенное исчезновение маленьких банков с легендарными именами. Эти громадные теперешние объединения хороши для кредита и плохи для романистов: разъяренные вкладчики - интереснее не было чтения в его время! Такие большущие концерны не могут "лопнуть", как бы ни вели себя их клиенты; но способствуют ли они честности отдельных лиц - в этом Сомс не был уверен. Как бы то ни было, табакерка пропала, и если Уинифрид не примет мер, ее не вернуть. |
