Винга усадила Белинду на стул. Девушка не могла сдержать жалостного стона, когда садилась.

— Белинда? — испуганно прошептала Винга. — Ведь господин Абрахамсен не успел тебе сделать больно?

— Что? Что такое?

— Тебе было больно?

— Ах вот что! Это оттого, что я так неудобно сидела на лошади.

— На лошади?

— Да, я не подумал об этом, — сказал Вильяр. — Она ездила со мной. Очевидно, сидеть было очень неудобно.

— Очевидно, это была очень долгая поездка, — медленно произнесла Винга и обменялась с Хейке взглядом. Вильяр не ответил на это, а Белинда вся напряглась, чтобы не распустить язык.

Пока Хейке выспрашивал Вильяра о том, что, собственно, произошло в Элистранде, Винга бросала на молодого человека озабоченные взгляды. Белинда была с ним, очевидно, в одной из его странных поздних прогулок верхом…

«У нас единственный сын, — думала Винга. — Эскиль… Он женился на женщине, которая на 11 лет старше, чем он. Это получилось удивительно удачно. Никто не мог подойти для жадного до приключений Эскиля лучше, чем Сольвейг. Она заставила его обосноваться в усадьбе Липовая аллея, о чем они и не могли мечтать. Эскиль был теперь счастлив, у них родился сын, которым они очень гордились, а сын Сольвейг от первого брака хорошо устроился здесь в деревне. А что теперь? Единственный внук уходит и интересуется девушкой, которая не… Нет, нет, прочь подобные мысли! Но неужели это так серьезно со стороны Вильяра? Нет, решительно нет», — констатировала Винга с чувством облегчения.

Интерес Вильяра к Белинде ограничивался сочувствием. Потребностью помогать изгнаннику. Да, потому что Белинда была такой, этого нельзя отрицать. Девушка была мила и покладиста, но как только она ощущала давление на себя, то проявлялась ее неуклюжесть. Винга не могла в ней разобраться. Была ли она нормальной девушкой, которую с детства подавляли сплошь даровитые личности в семье? Или же у нее с головой было не в порядке?

Нужно было, видимо, знать Белинду лучше, чтобы выведать все о ее слабостях и достоинствах. Нужно было пытаться вызвать к жизни настоящую Белинду, потому что она была искалечена воспитанием, это было ясно. Было также ясно, что Вильяр делал очень много, что он пытался помочь ей. Он старался пробудить в ней доверие к себе и человеческое достоинство. Это было рискованно, о, так рискованно! Вильяр должен был остерегаться. Потому что если она и не значила что-то для него, то для девушки Вильяр был совершенно явно словно бог. Белинда, возможно, еще не знала этого сама и, пожалуй, не хотела этого, потому что знала свое место и понимала, что у нее не было никаких шансов. Но каждый мог понять, что однажды девушка почувствует острую боль в сердце. В тот день она осознает, что влюбилась в Вильяра. Винга не хотела пережить этот день. Ради Белинды, ради Вильяра и также ради самой себя.

Голос Хейке прервал ее мысли:

— Хорошо, Вильяр, завтра мы отправимся в Элистранд и извинимся. Это не будет приятной прогулкой, но это необходимо, если мы не хотим совершенно испортить отношения здесь, в приходе.

— Но Белинда не может жить там, это невозможно, — горячо произнес Вильяр.

— Да, мы должны найти выход из этой дилеммы. Я понимаю, что Белинда чувствует большую ответственность за ребенка, и лучше было бы, если…

Как раз в это мгновение вошел слуга и заявил о приходе ленсмана.

— В такое время? — удивилась Винга. — И мы же встретили его всего несколько часов тому назад у нотариуса. Однако впусти его сюда!

Ленсман, которого они очень хорошо знали, вошел и поздоровался с ними учтиво, но сдержанно. Затем он повернулся к Вильяру.