— Я думал, что ты… — начал он и умолк. — Прости.

Элисон положила ладонь ему на плечо, будто для устойчивости, однако он знал: она коснулась его, чтобы убедиться, что с ним все хорошо.

— Ты принял меня за корделлианца?

Распахнулась дверь, и из дома вылетел Фил, а за ним — остальные. На пороге Фил споткнулся о лежавший на верхней ступеньке сверток. Тот самый, над которым до этого склонялась Элисон.

Фил замер с зажатым в кулаке тренировочным мечом. Наверное, парни услышали удивленный вскрик Элисон. Кровь отлила от лица Мэзера. Теперь, увидев Фила с его тренировочным мечом, Элисон поймет, что Мэзер ослушался Уильяма. Но она не была напуганной, она была удивленной.

— Вы добились таких результатов, используя деревяшки?

У Мэзера отвисла челюсть. Он закрыл и снова открыл рот.

— Что?

— Эй!

Раздалось глухое позвякивание металла. Фил, согнувшись, шарил в свертке. Толстое одеяло распахнулось, открывая взгляду оружие. Мечи, кинжалы, лук и стрелы.

Все уставились на оружие, хлынувшее вниз смертоносным водопадом. Особенно Мэзер — его жадный взгляд подсчитывал, сколько тут мечей, сколько клинков. Семь мечей. Четыре пары клинков.

Он повернулся к Элисон, которая, скрестив руки на груди, молча наблюдала за ними, словно боялась, что они в любой момент могут исчезнуть. Все бросились рассматривать оружие.

— Где ты все это достала? — спросил Мэзер. Его руки дрожали, будто он уже знал ее ответ. — Откуда ты узнала?

Элисон нежно улыбнулась ему, а потом открыто рассмеялась.

— Я провела шестнадцать лет в лагере, где только и делали, что тренировались. Думаешь, я бы не заметила, что группа худых, как и все остальные винтерианцы детей, вдруг начала обрастать мышцами? Что в то время как эти дети должны быть слабыми и неловкими, они проворно снуют по улице? — Она поцокала языком. — Пусть сама бы я никогда за меч не взялась, но это же не значит, что я слепая.

— Ты знала? Ты знаешь? Кто еще… и где ты взяла…

Но как бы Мэзер ни пытался, у него не получалось выдавить из себя ничего путного. Он знал, что ребят скоро начнет выдавать их физическая форма, но предположил, что все спишут это на активное участие молодых людей в восстановлении домов. Но Элисон заметила… Элисон, которая никогда не наблюдала за тренировками. Кто еще заметил? Видимо, прочитав на лице Мэзера ужас, Элисон успокаивающе похлопала его по щеке.

— Конечно, Уильям знает, но в последнее время он не замечает многое из того, что стоило бы заметить.

Мэзер мотнул головой, боясь, что неправильно ее расслышал.

— Ты не согласна с ним? — И тут он сообразил. — Генерал не знает, что ты принесла сюда оружие, — с сожалением произнес он. Мэзер понял, что ему очень хотелось получить одобрение Уильяма. Чтобы его глаза наполнились той же гордостью, которая светилась сейчас в глазах Элисон.

— Но почему? — выдохнул он.

Элисон сжала его плечо.

— Тебе это нужно. Ты мой сын, как бы этому ни противился. Ты всегда был и будешь моим сыном. Именно так поступают близкие люди: когда один слеп, другой видит за двоих. Когда один колеблется, другой становится ему опорой.

Мэзер коснулся ее запястья. Он был до крайности изумлен.

Перед ним стояла Элисон — женщина, которая помогала винтерианцам, сражающимся с Ангрой в тылу лагеря, а не на передовой. Он никогда не видел в ней источник силы. Этой силой для него всегда был Уильям. Но Мэзер ошибался. Во многом.

— Не ты должна объединять нас, — прошептал он.