. — Ты поел? — спросила она Ли.

— Мне кажется, что я не ел уже несколько дней, — ответил он и улыбнулся.

И опять Блейр поразилась, насколько он красив, особенно его зеленые глаза. Почему-то ей вспомнилась ночь, проведенная вместе. Странно, что она вспомнила об этом именно теперь. Может, потому, что сейчас он не пытается разозлить ее.

— Пойдем на кухню, я соберу что-нибудь перекусить. Я даже знаю, как жарить яичницу с беконом. Завтрак мистера Гейтса, возможно, будет поздно, и всем остальным придется ждать, но нас здесь уже не будет, и мы не услышим, что он скажет.

Полчаса спустя Лиандер отодвинулся от большого дубового кухонного стола и вытер губы.

— Блейр, я и не предполагал, что ты так хорошо готовишь. Пожалуй, для одной женщины это даже многовато: хорошо готовить, быть мужчине другом, коллегой… — Он опустил глаза и, понизив голос, добавил:

— И любовницей. — Со вздохом Лиандер снова поднял глаза. — Я поклялся себе, что буду проигрывать с честью, — он улыбнулся мальчишеской улыбкой. — Прости меня, если иногда я об этом забуду.

— Да, конечно, — нервничая, ответила она и опять поймала себя на мысли о той ночи. О той ночи, когда она могла без стеснения целовать его, когда его руки…

— Они что — грязные?

— Прошу прощения, — произнесла Блейр, возвращаясь к действительности.

— Ты так разглядывала мои руки, что я подумал, что с ними что-то не так.

— Я , ты готов идти?

— В любую минуту, — ответил он, поднялся и отодвинул ее стул.

Блейр улыбнулась ему, вспомнила о невоспитанном человеке, за которого Хьюстон собирается замуж, и подумала, что он не идет ни в какое сравнение с Ли.

По дороге в больницу он спросил ее об Алане. Она сказала, что он должен ждать их на месте. Так и оказалось. Алан выглядел заспанным, а также сердитым, ведь Лиандер и Блейр пришли вместе.

День выдался тяжелый и долгий. Казалось, что только Ли несет персональную ответственность за каждого пациента, а втроем они должны заменить дюжину работников. В час дня привезли четырех мужчин, получивших ранения при обвале на шахте. Двое из них уже были мертвы, у одного — сломана нога, а четвертый находился между жизнью и смертью.

— Он не жилец, — сказал Алан. — Оставьте его. Глаза мужчины были закрыты, но Блейр показалось, что он все же пытается бороться за жизнь. Она не могла определить, какие у него внутренние повреждения, но посчитала, что шанс есть. По всем правилам он должен был уже умереть, но желание жить продолжало поддерживать его на самом краю.

Блейр посмотрела на Ли, и на мгновение ее взгляд напомнил ему огонь в глазах профсоюзных агитаторов.

— Думаю, что надежда есть. Давай разрежем и посмотрим. Я вижу, он хочет жить, — настаивала она.

— Блейр, — раздраженно сказал Алан, — любой тебе скажет, что он не протянет и нескольких минут У него раздавлены все внутренности. Дай ему спокойно умереть на руках родных.

Блейр даже не взглянула на Алана, она не отводила взгляда от Ли.

— Пожалуйста, — шептала она, — пожалуйста.

— Давайте перенесем его в операционную, — согласился Ли.

— Нет! Не двигайте его. Посмотрим прямо на этом столе.

Оба — и Блейр, и Алан — оказались правы. Внутренности действительно повреждены, но не так сильно, как они предполагали.

Разрыв селезенки и кровотечение, но им удалось остановить его и зашить некоторые другие повреждения.

Из-за кровотечения действовать пришлось быстро, и как-то незаметно для всех Алан оказался лишним.