Стремительно развернувшись, я сжала руки в кулаки и, демонстративно пытаясь сдержаться, выдохнула:

— Прошу меня извинить, лорд оттон Грэйд, всего доброго.

И бросилась прочь из беседки. Как-то даже не сразу осознав, что притворные слезы стали самыми что ни на есть настоящими, а потому, когда на выходе из сада меня настиг окрик «Ариэлла», я практически взбежала вверх по лестнице, меньше всего желая видеть сейчас хоть кого-то, и в особенности, герцога Грэйда.

В галерее, едва не столкнувшись с господином Иреком, я вбежала в комнату, закрыла дверь, задвинула засов, прислонилась спиной к двери и только тогда поняла, что оказалась в той самой комнате, где провела вчерашнюю ночь. Почему именно здесь? Возможно, потому что она была дальше всего от спальни герцога?!

— Ариэлла! — крик последнего представителя династии оттон Грэйд раздался в галерее.

Затем послышались шаги пронесшегося мимо этой двери герцога, а следом раздраженное и немного сконфуженное:

— Ариэлла, послушайте я…

— Она там, — очень некстати вставил поверенный.

Я задержала дыхание. Через минуту герцог стоял уже за нужной дверью.

— Ариэлла, разрешите войти.

Молча стою, все так же прислонившись спиной к двери.

— Леди Уоторби, знаете, слезы были совершенно излишни!

Все так же молча вытерла влажные дорожки со щек.

— И я практически не совершил ничего предосудительного!

Ключевое слово «практически».

— Я понимаю, что вам сложно, — продолжал оттон Грэйд. — Должен признать, и мне не просто!

Истинно мужская позиция — эгоизм называется.

— Леди Уоторби, просто вернитесь за стол!

Даже отвечать не собираюсь.

И тут послышалось сказанное на ассаре:

— Это на приказной тон не реагирует, — поделился горьким опытом господин Ирек.

— Не смей называть мою невесту «это»! — на том же языке прорычал герцог.

О, Пресвятой!

— Но, мой герцог, она…

— Избавь меня от своего присутствия, Ирек! Немедленно!

Звук шагов уходящего поверенного был приглушен ковром. Когда они утихли, оттон Грэйд устало попросил:

— Леди Уоторби, пожалуйста, откройте дверь.

Без приказного тона. Я повернулась, отодвинула засов, приоткрыла дверь, чуть-чуть, так чтобы была видна узкая щель, и смотрела я исключительно в пол.

— Я просил открыть, а не приоткрыть, — заметил герцог.

Молча закрыла дверь и задвинула засов.

С той стороны раздалось взбешенное:

— Потрясающе! Леди Уоторби, пожалуй, в деле переговоров с корсарами вам цены не было бы!

С некоторым удивлением я поинтересовалась:

— Почему?

— У вас потрясающее умение идти на уступки. Редкое очень, и я даже больше скажу — впервые с таким сталкиваюсь!

Я помолчала, разглядывая рисунок на двери, и тихо спросила:

— Вы сейчас издеваетесь?

— Нет, — опроверг мое предположение герцог, — это был сарказм. Леди Уоторби, откройте дверь!

Сложив руки на груди, я спокойно ответила:

— Нет, лорд оттон Грэйд.

Тишина, затем хриплое:

— Вы сейчас издеваетесь?

— Считайте это тонкой иронией, — посоветовала я.

Некоторое время герцог не произносил ничего, затем все же задал, видимо, не дающий ему покоя вопрос:

— Вас этому в лицее Девы Эсмеры обучали, леди Уоторби?

— Чему «этому», лорд оттон Грэйд?

В галерее прозвучало ругательство.