Ни разу за всю прошедшую ночь, даже когда страсть их достигла своего пика, он не упомянул о любви. Правда, он говорил любовные слова, называл ее своей маленькой любовью, но ни разу не дал ей понять, что хочет чего-то большего, чем отзывчивое тело в его руках.

Кэтрин могла обмануть себя один раз, но мысль о других ночах, когда она будет принадлежать ему, зная, что он не любит ее, была невыносима! Ведь не сможет она отталкивать его, когда он станет приходить к ней, уверенный в своих супружеских правах? Если бы только он сказал, что любит ее, если бы только любил ее!

Эти беспокойные мысли не оставляли ее и тогда, когда она, не чувствуя, принимала ванну, когда одевалась с помощью Жанны. Глядя на себя в зеркало, пока Жанна расчесывала и убирала ее блестящие волосы, она озабоченно искала на своем лице признаки того, что она стала иной. Но зеркало отражало то же самое лицо, хотя она стала иной – и не было смысла отрицать это.

До прошлой бурной ночи, любя его в глубине своего существа и не признаваясь себе в этом, она думала, что все еще остается самой собой: той Кэтрин, которая злобно поклялась в Лондоне, что еще заставит его стать перед ней на колени. Но это было до того, как он женился на ней и до прошлой ночи. Теперь она чувствовала себя затерянной в море неопределенности. Без жгучего чувства несправедливости, которое поддерживало и подкрепляло ее, она ощущала странным образом, что от нее что-то отняли – словно она потеряла себя.

В таком зыбком и тревожном смятении она прошла в маленькую гостиную; стараясь избежать встречи с Джейсоном до тех пор, пока не сможет собраться. Она собиралась дать распоряжение, чтобы вывели ее верховую лошадь: удалившись от места их недавней близости, она хотела найти какое-то решение, но в этот момент возмущенный голос кузины Элизабет остановил ее на месте. Дверь между апартаментами была открыта, и она хорошо слышала этот неприятный голос.

– Как ты мог? Неужто то, как ты занимался любовью со мной, ничего не значит для тебя? Как мог ты быть со мной одну ночь и на следующую ночь бежать с другой?

– Элизабет, мы уже говорили с тобой об этом. Я не люблю тебя и никогда не любил. Я наслаждался твоим телом – а какой мужчина отказался бы от этого? Я никогда не скрывал этого. Но я не люблю никакую женщину!

Его голос звучал холодно. Кэтрин, не в состоянии шелохнуться, только дрожала, каждое слово разрушало и без того слабые иллюзии, его чувства к ней не глубже обыкновенной животной похоти.

– А ее ты любишь? – услышала она голос Элизабет.

– Не будь глупышкой! Я только что сказал, что не люблю никакую женщину, – отрезал Джейсон, голос его стал гневным, означая, что он готов на все, лишь бы избавиться от нее побыстрее.

Но Элизабет проигнорировала это предупреждение и снова закричала:

– Тогда почему же ты женился на ней?

– Потому что, – грубо рявкнул он, – пришло мне время обзавестись женой, а по случаю, и сыном, чтобы было кому унаследовать поместье. Твоя кузина молода и достаточно здорова, чтобы нарожать мне столько детей, сколько я пожелаю.

– Но я тоже это могу! – упрямо не унималась Элизабет.

– Нет, не можешь, – жестко отрезал он. – С Кэтрин я буду уверен, что мои сыновья это действительно мои сыновья, а не отродья того последнего мужчины, перед которым ты раздвинула свои ляжки.

Последовал какой-то вопль, послышался звук сильного шлепка. Затем Джейсон произнес ровным тоном:

– Я заслужил это. Но ты не должна была приходить сюда без приглашения и бросать нашу прошлую связь мне в лицо. И ты не имела права задавать вопросы о мотивах, почему я женился на твоей кузине. Я думаю, тебе лучше уйти. Ты уже достаточно сказала, и мне нечего добавить к нашему неприятному разговору.