Она взяла его под руку, помогая подняться по винтовой лестнице.

— Дедушка, ты знаешь, что братья Роберт и Джордж вновь поссорились? Вчера вечером Роберт заявил, что все бандиты и грабители с большой дороги — это еретики, обирающие благочестивый католический народ. Джордж едва не разорвал ему камзол.

— Роберт смешон. Он никак не может смириться с тем, что вера его семьи изменилась. Упрямый, фанатичный молодой осел. Я уверен, что одна из причин, по которой он держит этого толстяка — переодетого католического священника — и отправляет мессу, — его желание досадить Джорджу. Роберт — ничтожество.

Ориел со вздохом кивнула.

— Если он не придержит свой язык, то привлечет внимание Ее Величества. Королева не стремится контролировать мысли своих подданных и не следит за тем, кто каких обрядов придерживается, если люди тихо молятся у себя дома. Но Роберт никогда ничего не делает тихо, а сейчас даже отказывается посещать официальную церковь.

— Если бы старый король Генрих был жив, — сказал Томас, — то торчать бы голове Роберта на лондонском мосту.

Оказавшись вновь в тепле библиотеки сэра Томаса, Ориел взяла бумагу и перо и принялась за составление каталога дедушкиных книг, в то время как он рассортировывал их. Увлеченная содержанием, она подолгу задерживала внимание на каждой книге. Она как раз читала поэтический сборник сэра Томаса Уайета, когда ее двоюродный дед, задремавший в тепле, проснулся, фыркнул и, поправив колпак, защищавший его лысую голову от холода, приподнялся на стуле. Он поднял книгу, которая выпала у него во время сна, и положил ее на стол, за которым работала Ориел.

— Я вспомнил кое о чем, — сказал он. — Твои тетки постоянно твердят Джорджу о твоем замужестве. Говорят, что это позор для семьи: тебе уже двадцать лет, а ты еще не замужем. Кстати, что ты ответила этому парню, Хью?

Ориел захлопнула книгу.

— Дедушка, его можно только пожалеть. Они его там, в Тауэре, чему-то учили, но он и не представляет, что такое охота, танцы или, к примеру, фехтование. Он чувствует себя неполноценным. Бедный Хью.

— Да, он тебе не пара, девочка. Тебе нужен мужчина, который бы не пасовал перед твоим умом и мог бы защитить тебя. Роберт прав. Дороги, сама знаешь, нынче опасны, кишат всяким сбродом. А если вспыхнет бунт? Наши соседи-католики могут использовать в качестве предлога приверженность королевы протестантизму. Нехорошо, что молодой Блэйд, э-э, Николас Фитцстивен обидел тебя. Я слышал, он может пронзить шпагой птицу на лету и, появляясь во дворце, вызывает вздохи у всех фрейлин королевы.

— Он неотесанный и грубый.

— Я думаю, девочка, ты должна понять причину его несдержанности. Если бы мой отец бил меня лишь за то, что я громко засмеялся, или за то, что в девять лет упал с пони, я тоже дерзил бы и угрожал такому отцу. Я слышал много лет назад, что Эндрю Фитцстивен едва не забил мальчика кнутом. Это было, когда он начал хлестать его мать, а мальчик за нее заступился.

— Знаю, знаю, знаю. — Ориел закрыла уши ладонями. — Прошу тебя, не говори об этом. Разговоры на эту тему вызывают во мне желание прокрасться в замок Фитцстивена и подмешать старому лорду яду в бокал.

— Тогда ты должна простить мальчика.

— У меня нет другого выбора, дедушка, но я до сих пор не могу забыть его слова.

Ориел поднялась, подошла к окну и, нагнувшись, разглядывала свое отражение в стекле.

— Он прав. Мое лицо похоже на мордочку куницы, нет — хорька. — Она показала язык своему отражению.

— А может быть, ежа?

Ориел с улыбкой обернулась к Томасу.