Хуже, если она на сэкономленные средства примчится в Лондон без всякого зова.

Чтобы избежать этого, приходилось отвечать часто, пусть лучше обливается слезами над письмами, чем распевает арии посреди театра. Гревилл ловил себя на том, что не влюблен в Эмму, уже совсем не влюблен. На расспросы Ромни отвечал, что Эмма с матерью поехали в деревню на свежий воздух отдохнуть и проведать родственников. О дочери речь не шла, даже Ромни ни к чему знать о таком наследстве Эммы.

Бедняга Ромни оказывался меж двух огней, ведь это в его студии Гревилл увидел портрет девушки неземной красоты и уговорил сообщить, кто она и где находится. Только потом Чарльз напросился в гости в Ап-Парк и убедил Эмму в случае необходимости (а Гревилл лучше других понимал, что таковая скоро наступит) обратиться за помощью к нему. Но Гревилл просил Джорджа Ромни сделать вид, что они с Эммой не знакомы, объяснив, что девушка пытается избежать любых встреч из прошлого, когда находится рядом со своим новым покровителем.

Дядя Гревилла лорд Уильям Гамильтон был поистине удивительным человеком. Столь разносторонними знаниями и увлечениями мало кто мог похвастать. А еще знакомствами с самыми разными людьми. Английский посланник в Неаполе знал, кажется, все и всех: короля и контрабандистов, торговцев вином и архивариусов, художников, музыкантов, промышленников, текстильщиков, виноделов, калабрийских бандитов, дипломатов, коллекционеров самых разных мастей и тех, кто активно изготавливал и продавал подделки…

Идеальная память помогала лорду Гамильтону держать в голове столько и таких сведений, что, запиши он все, не хватило бы десятка огромных шкафов для хранения. Он записывал, но не то, что было плотно упаковано в его мозг, а свои наблюдения и рассуждения о деятельности вулканов (Уильям очень любил эти огнедышащие чудища, видные на горизонте), о развитии производства шелка в Италии, о новых антикварных находках, заметки об определении подлинности того или иного полотна… да мало ли о чем!

Гамильтон очень любил жизнь во всех ее проявлениях, от балов и охоты с королем до наблюдений за Везувием и ночным небом в телескоп или долгих часов разглядывания древних черепков и лавы вулкана. Две страсти довлели над остальными — коллекционирование и вулкан.

Была еще одна — его жена Кэтрин, Катарина, как он звал супругу на местный лад. Но Катарина давно и тяжело болела, врачи никак не могли понять, что же не так, лечили от всего подряд и ничего не вылечили. У них не было детей, но это не пугало лорда, для наследования достаточно племянников, а немалые средства позволяли надеяться, что не останется лежать нищим в приюте, будет ухожен и похоронен с почестями.

Кроме того, лорд Гамильтон так много сделал для своей страны, что мог рассчитывать не только на свои средства, но и на заботу Англии. Разве не через него, его широко разбросанную агентурную сеть, его личные знакомства, его осведомителей приходили многие сведения о делах в Неаполитанском королевстве, в Австрии, во Франции, Турции?.. Общаясь с антикварами всей Европы и Востока, он хорошо знал и о положении дел в разных странах, иногда лучше, чем работавшие там английские дипломаты.

Но вот Катарины не стало… Он похоронил жену пока в Неаполе: чтобы перевезти ее прах в Англию, требовалось получить отпуск и немало разных разрешений. В беспокойной Европе тех времен не рекомендовалось путешествовать на свой страх и риск.

Когда разрешение на отпуск было получено, лорд Гамильтон отправился на родину морем, чтобы перезахоронить прах жены в родовом склепе, оформить все бумаги на унаследованное поместье и продать кое-что из драгоценных антикварных вещей, купленных по случаю на недавнем аукционе.