«О Господи!»

Доктор Оливер поднял голову и медленно отстранился. Несколько секунд он молча разглядывал ее лицо, затем отступил на шаг и с удивлением произнес:

– Довольно бесцветно, не так ли?

Кэтрин почувствовала, что у нее запылали щеки.

– Боюсь, что так.

– Значит, ваше любопытство удовлетворено?

На Кэтрин нахлынуло раскаяние. Ей стало стыдно, что она так бессердечно воспользовалась его дружбой. Боже, Боже, в кого она превратилась? Она и сама не знала. Понимала лишь, что такой она себе абсолютно не нравится.

Боль от пережитого унижения пронзила душу Кэтрин. Тот факт, что доктору их поцелуй показался таким же холодным, как и ей, доказывал, что он не испытывает к Кэтрин никакой нежности. А она-то бросилась ему на шею, как уличная девка! Если бы могла, она, конечно же, посмеялась бы над собственным самомнением. Вместо этого она лишь мечтала, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. «Отступай! – кричал ее разум. – Отступай!»

– Простите меня, – пробормотала Кэтрин. – Я...

– Вам нет нужды извиняться. Я вас прекрасно понимаю. Могу признаться, что я и сам как-то поцеловал женщину, чтобы сравнить свою реакцию на нее с другой. Думаю, что на самом деле так многие делают. Знаете, как будто пробуешь сначала варенье из клубники, а потом из черники, пытаясь разобраться, что больше по вкусу.

От его шутки и понимания Кэтрин почувствовала себя еще хуже. Разум подсказывал, что пора уходить, но тут доктор сказал:

– Не расстраивайтесь так, леди Кэтрин. Когда я полгода назад приехал в Литл-Лонгстоун, вы предложили мне дружбу. Я очень ее ценю. Вы приглашали меня в свой дом, мы делили трапезы и веселье, и никогда, кроме сегодняшнего маленького отступления, вы не подавали мне ложной надежды, что я могу стать для вас чем-то большим, чем друг. И я ценю это отступление, ибо оно удовлетворило и мое собственное любопытство. Нам предопределено оставаться всего лишь друзьями. – Он приложил палец к губам и подмигнул ей. – Более близкими друзьями, чем остальные, но все же только друзьями.

Бесконечно благодарная доктору, что он действовал с таким тактом, а она не унизила себя перед ним еще больше, Кэтрин вымученно улыбнулась и сказала:

– Благодарю вас. Я рада, что мы остаемся друзьями.

– Я тоже. – И он легонько похлопал себя по челюсти. – Я лишь надеюсь, что он не захочет ее сломать.

– Кто? Что сломать?

– Эндрю Стэнтон. Сломать мне челюсть. Он будет не очень-то доволен, если узнает, что я вас поцеловал. – Доктор усмехнулся. – Но я уверен, что смогу его убедить не стирать меня в порошок. Если же нет, то делать нечего. Он, конечно, силен, но и я знаю несколько приемов.

Если бы щеки леди Кэтрин могли покраснеть сильнее, от нее бы пошел пар. Мелкими шажками она стала продвигаться к выходу, всей душой стремясь как можно скорее убраться восвояси.

– Мне нужно идти. Благодарю вас за доброту и понимание.

– Это я вас должен благодарить.

Он проводил ее до двери, и Кэтрин быстро зашагала по дорожке, ведущей к Бикли-коттеджу. Скрывшись от его взгляда, она прижала ладони к своим пылающим щекам, молясь, чтобы в ближайшее время остаться в добром здравии. Пройдет немало времени, прежде чем она сумеет посмотреть доктору в лицо.

Эндрю ненадолго остановился в деревне Литл-Лонгстоун, желая сделать некоторые покупки и лишь потом отправиться в Бикли-коттедж.