— Вы слишком добры ко мне, лорд Дарроу, — изрекла я с видом святой невинности. Даже ресницы мои затрепетали, как у одной из невинных дев из тех романов, что так любили читать мои сестры и Эбигэйл Оуэн.

Его милость обошел меня кругом, дабы во всех подробностях узреть эту картину во всех подробностях. По лицу его не удавалось ничего толком понять, но у меня не сложилось впечатления, будто он остался доволен увиденным.

— Да, я слишком добр к вам и к вашему семейству. Но раз это доставляет удовольствие моей дорогой Эбигэйл… — процедил вельможа. — Однако не думайте, будто благоволение моей племянницы дает вам позволение на все.

Я оглянулась и увидела, что Энн и Эмили вовсю любезничают с мистером Оуэном и мистером Уиллоби. Причем на самой грани приличия. Должно быть, услышав, что я запрещаю им что‑то делать, они со свойственной юности горячностью тут же решили поступить наперекор моим словам. И на моих сестер уже косились с явным неодобрением.

У меня кровь отхлынула от лица, когда я в полной мере осознала, насколько близко Энн и Эмили стоят рядом с молодыми мужчинами, насколько громко и развязано разговаривают… Святой боже… Эти двое уедут, покинут нас, а память об этом вечере останется надолго…

— Прошу прощения, милорд, я должна вас оставить ненадолго, — выдавила я из себя и метнулась в сторону глупышек, не дожидаясь ответа, что также было чрезвычайно невежливо… но не могла же я дожидаться, пока они найдут способ уничтожить свою репутацию?

Как назло поблизости не обнаружилось ни родителей, ни моего любимого брата, и кроме меня вразумить Энн и Эмили было попросту некому…

Но как они могли настолько забыть себя? Неужели так прельстили их новые знакомые, что из этих прелестных головок напрочь вылетели и воспитание, и самоуважение?

Я появилась за спиной сестер также, как сегодня проделывал со мной лорд Дарроу. Джентльмены удостоились самой обворожительной улыбки, которую почему‑то не оценили, сперва даже попятившись.

— Мисс Уоррингтон, как приятно, что вы решили присоединиться к нашей беседе, — нашелся мистер Уиллоби.

Сестры вздрогнули и обернулись. Что ж, хотя бы они осознают, насколько же возмутительно их поведение, и понимают, что расплата неминуема.

— Кэтрин… — обреченно вздохнула Энн, съеживаясь. Эмили выглядела не лучше.

Младшие знали, в том, что касается приличий и репутации, я строже матери и отца. Потому что я лучше них знаю, как же это горько остаться безо всякой надежды на замужество и счастье. Матушка в своей жизни получила все, что только могла получить женщина, она лишь догадывалась, каково это прожить до старости неприкаянной, без собственного дома и своих детей.

— Дорогие, матушке нездоровится, она хочет вернуться домой.

Оба наших родителя отличались поистине завидным здоровьем, а мама лишь изредка страдала от бессонницы, так что сестры прекрасно поняли, что на самом деле я им сказала.

— Но, Кэтрин… — попыталась было возмутиться Эмили, жалобно глядя на мистера Оуэна.

Голубые ясные глаза средней из девиц Уоррингтон без сомнения многих могли сподвигнуть на доблестные свершения. Но не тогда, когда мои, карие, не имеющие никакой прелести, внушают здравомыслие.

— Попрощайтесь с джентльменами, — велела я и «навсегда», пусть и не было высказано однако же прозвучало.

О да, я волновалась за дорогую Эбигэйл, которой кто‑то пожелал подлить снотворного. Но здесь находились ее родственники, в обязанности которых входит забота о юной девице. Мое же внимание в первую очередь принадлежит моей собственной семье. Нет, нам решительно нужно уехать, пока мои сестры не уронили себя.

Что ж, на этот раз мой милый Эдвард оказался совершенно прав.