И это было бы выгодно как для Англии, так и для тебя самой. Подумай об этом, девочка. В любой момент ты можешь возвыситься до положения графини и занять одно из самых высоких и славных мест в королевстве!
Милдрэд отнеслась к услышанному спокойно: подобные браки не были чем-то исключительным, девушка верила, что отец выберет для нее лучшего из предложенных женихов, и хотя она не знала лично графа Херефордского, его славное имя ей было известно.
Поразмыслив немного, девушка произнесла:
— Предложенный ее величеством жених родом с запада Англии, то есть оттуда, куда я ныне направляюсь. Думаю, пребывая в Шрусбери, я постараюсь узнать все о графе Херефордском, а не только то, что сообщила королева Мод. У нее свои интересы, однако мне предстоит жить не с титулом, а с человеком. И если я не выясню ничего предосудительного, этот брак будет честью для меня.
Барон тепло посмотрел на дочь. Разве не чудесно знать, что уважаешь своего ребенка? Любить его — это не диво, иное дело — понять, что он тебе нравится как человек, что ты вправе им гордиться! И так приятно сознавать, что можешь говорить с дочерью как с равной, что она поймет и воспримет услышанное должным образом.
Но тут их внимание отвлекли громкие звуки трубы, возвещавшие о сборе гостей в большом зале.
Барон поднялся и подал дочери руку.
— Идемте, миледи. Сейчас самое время произвести переполох вашим прекрасным, вызывающим нарядом!
Переполох Милдрэд и впрямь произвела — наступившая при ее появлении тишина служила тому подтверждением. Пожалуй, всякая девушка растерялась бы, оказавшись в центре подобного внимания, — но только не Милдрэд. Зная о своей красоте и будучи о себе высокого мнения, она любила бывать на виду, однако не желала никого шокировать. Поэтому девушка перво-наперво склонилась перед архиепископом Теобальдом и почтительно припала к его руке. Также учтиво она себя вела с епископами Херефорда и Руана. И только заручившись их благословением, могла себе позволить открыто щеголять своим смелым нарядом.
Гуго Бигод заметил барону:
— Ваша дочь столь смутила умы, что того и гляди мы вместо совета устроим тут светский пир с куртуазными речами и пышными комплиментами.
— Полагаю, именно это и входило в ее планы, — усмехнулся барон. — Это последний светский выход Милдрэд перед отправкой в святую обитель. Таково было желание моей дочери, и мы с супругой не стали ей перечить.
— Что? Эта юная соблазнительная дева мечтает одеться в рясу и укрыться от мужских глаз? Прискорбно. Ибо мне пришла мысль переговорить об обручении моего Роджера и вашей Милдрэд.
Это было неплохое предложение: соединить в браке наследников двух самых могущественных в Денло лордов. Но Эдгар знал, что его жена решительно выступит против союза с давнишним врагом, да и сама Милдрэд вряд ли обрадуется жениху, которому едва исполнилось одиннадцать.
Большой зал Фрамлингема был достаточно обширным, чтобы свободно разместить всех присутствующих. На возвышении в одном его конце были установлены «покоем» столы для прибывших на переговоры прелатов и вельмож, в другом расположились члены их свиты и охрана, а в центре зала, в простенке между двумя каминами установили отдельный стол для дам. Их присутствие должно было придать этому сборищу воинов и священнослужителей легкость и светский лоск. По этой же причине на галерее вдоль зала разместились музыканты, а вереница слуг в желтых одеждах дома Бигодов стала вносить яства. В основном подавались всевозможные рыбные блюда: жареные миноги и форель, копченая лососина, угри со специями, отваренный в уксусе с пивом большой карп, маринованные в белом вине раки, крупные устрицы из залива Уош в густом молочном соусе с лимоном. Подавались и пироги с сухими фруктами, столь щедро сдобренные пряностями, что привкус старого хлеба почти не ощущался. А еще принесли сочные зимние груши и яблоки, гороховое пюре и сладкую от меда овсянку. |