— Сколько парней тебе понадобится? — спросил он Гарнета, глядя на него тусклыми безжизненными глазами.

— Пятьдесят или около того.

— Да где же их взятьто? Пятьдесят мужиков, которым можно доверять?

Гарнет пожал плечами. Онто вообще никому не доверял.

— Плевать мне, можно им доверять или нет. Лишь бы стрелять умели.

— Так значит, ранчо тебе не нужно? — «Жаба»— Эпси не оченьто верил Гарнету.

— Да подавись ты этим ранчо! Я хочу девчонку.

— Может, она мне тоже пригодится. Давно у меня белой бабы не было.

— Не одна она там белая. Есть еще две сестры. Молодые и красотки хоть куда! А мне нужна только малышка.

«Жаба» возвышался над столом, неподвижный и мрачный, как скала, и всем своим видом действовал Гарнету на нервы. Но зато он был отличным стрелком и убивал, не задумываясь. Ходили слухи, что это ему нравилось больше, чем развлекаться с бабами.

Джейк Ропер, говоришь? Да, встречал я его както в Эль Пасо. Ублюдок скор на руку.

Гарнет скривил губы в улыбке:

— Скор или нет, что за дело? Мы прикончим его со спины.

— Годится, — согласился «Жаба»— Эпси и поднял стакан.

Лучи солнца прорезали сумрак прихожей. Казалось бы, ничто не напоминало о страшной ночи того зверского убийства родителей, и всетаки непонятный страх овладел Джейком, когда он, стоя на пороге библиотеки, посмотрел в сторону парадного входа. Ктото вошел в дом со двора, и его тень на каменном полу напомнила Джейку о распростертом здесь двадцать лет назад теле матери.

Кровь запульсировала в висках, а лицо перекосилось от приступа ненависти. Чертов МакЛейн! Пусть душу его терзают в аду, если только у этого выродка вообще была душа!

Они с Беном были свидетелями его гибели, но майор все равно ушел от возмездия. Он все еще был здесь, в доме. Его плоть и кровь, его ребенок с каждым днем рос в теле Виктории. Сейчас это была ее тень на полу прихожей. Она выходила подышать свежим осенним воздухом.

Вернувшись в дом, Виктория на мгновение остановилась на пороге, чтобы глаза привыкли к полумраку, и ужас пронзил ее холодом с головы до пят, хотя ничего тревожного, казалось, не было. Все тихо, ни единого, звука. Подняв голову, она вдруг встретилась с полным ненависти взглядом Джейка. Лицо его было искажено. Виктория в страхе побежала вверх по лестнице. Инстинкт самосохранения вел ее прочь от человека, который был переполнен до краев жаждой мести и мог, наверное, задушить ее голыми руками.

От резких движений Виктории стало плохо. Сквозь подступающее забытье до нее словно издалека донесся голос Джейка:

— Осторожно, ступеньки!

Она не упала только по счастливой случайности и, ухватившись за перила, тихо опустилась вниз. Виктория слышала его приближающиеся шаги, но ее ноги были как ватные, и она больше не могла бежать. Потом она почувствовала, как чьито руки подхватили ее. Во сне она часто бывала в их сильных объятиях и, проснувшись в одиночестве, заливалась слезами. В глазах у Виктории потемнело, и она потеряла сознание. Джейк прижал к себе ее легкое тело и осторожно понес наверх. Холодный пот струился по его лицу, он еще не пришел в себя от страха — ведь Виктория чуть было не свалилась с лестницы. Сейчас она была смертельно бледна, и голова ее беспомощно откинулась назад.

Джейк хотел было позвать Эмму или Кармнту но передумал. Виктория — его жена, и именно он обязан позаботиться о ней, оказать ей помощь.

Она совсем не потяжелела за последние три месяца. Запах ее тела вызвал у Джейка прилив горьких воспоминаний. Как давно, они не были вместе, как давно он не сжимал ее в своих объятиях! Неужели пропасть между ними непреодолима?

Сначала Джейк хотел отнести жену в их, а теперь в его спальню, но, спохватившись, направился прямо в комнату Виктории.