Виктория, очнись, — прошептал он, глядя, как слабо бьется пульс на ее нежной шее.

Осторожно — приподняв юбку, он снял с Виктории ботинки и подложил подушку под ее ноги в белых чулках.

Она принадлежала ему, вернее, ее тело принадлежало ему. Он положил руку на плоский живот Виктории, пытаясь уловить признаки новой жизни, той жизни, которая разрушила его счастливое супружество. Но их не было.

Сколько же месяцев должно пройти, чтобы беременность стала очевидной? Джейк нахмурился. По его расчетам, Виктория была уже на пятом месяце, а это большой срок. Правда, все женщины выглядят поразному. У некоторых это более заметно, у других почти до самых родов скрыто от глаз. А может, все дело в одежде, может, она затягивается? Рука Джейка скользнула под толстый слой нижних юбок и не обнаружила там ничего, кроме тонкой нижней рубашки, прикрывавшей совсем не округлившуюся талию.

— Это ты, Джейк? — прошептала она чуть слышно.

— Да, милая. Ты потеряла сознание, но теперь все в порядке, — ответил Джейк, склонившись над женой.

— Мне показалось, ты хочешь убить меня, — ещё не оправившись от обморока, Виктория с трудом, подбирала слова.

Она сосредоточенно вгляделась в его лицо, но не нашла там и следа напугавшей ее всепоглощающей ненависти. Может быть, это только привиделось ей?

— Нет, никогда в жизни! — сердце Джейка судорожно сжалось.

Стена враждебности, которой Виктория отгородилась от него, рухнула. Жена лежала перед ним слабая и испуганная, она не успела собраться с силами. Прежде чем ее гнев обрел былую силу, Джейк припал губами к ее приоткрытому припухшему рту. Стон восторга вырвался из его горла. Его поцелуй становился все более страстным и глубоким. Руки Виктории обхватили его шею, а он еще крепче прижимал ее к себе.

Она так давно мечтала оказаться в его объятиях, так давно тосковала по близости с ним, что сейчас не в силах была сопротивляться. Его поцелуй был для нее как глоток воды для страдающего от жажды путника, а прикосновение его грубых ладоней — как кусок хлеба для голодного. Она застонала, когда его пальцы коснулись ее набухших сосков, а губы, оторвавшись от ее рта, припали к ее груди. Боль и восторг пронзили ее одновременно, как удар молнии. Ее груди были сейчас так чувствительны к каждому прикосновению, что даже тонкая ткань рубашки иногда казалась шершавой и грубой, но они так долго ждали ласки… Виктория не могла этого больше вынести и оттолкнула мужа.

— Ты делаешь мне больно! крикнула она.

— Больно? — Он поднял голову и взглянул на нее затуманенными страстью глазами.

— Да, грудь болит. Ты ведь знаешь, это ребенок.

Он резко откинулся назад. Ребенок. От этого никуда не скрыться. Ее беременность чувствовалась и в том, как изменилась ее грудь. Соски потемнели и набухли, голубые сосуды под белой кожей теперь проступали ярче, сами груди округлились и отяжелели.

Виктория соскочила с постели и принялась оправлять рубашку, блузку и Юбку, приводя себя в подобающий вид.

— Спасибо, что позаботился обо мне, — сказала она напряженным голосом.

Джейк тут же вспомнил первые слова, которые произнесла Виктория, придя в себя. Боже! Так это от него она бежала в страхе. Неужели он внушал ей такой ужас? Что же они делают друг с другом? Что за безумие овладело ими?

— Я никогда не причиню тебе вреда, — отчетливо произнес он, чеканя каждое слово, — я не хочу и никогда не хотел для тебя ничего дурного.