Кристиан начал было поднимать руку ко лбу, но, поморщившись, опустил ее.

— Я начинаю думать, что все эти заклятья старухи Винни подействовали неправильно и повредили мне мозги.

Нора улыбнулась мужу. Одежда его была в беспорядке, лицо в грязи, но это не имело для нее никакого значения, ее влекло к нему с непреодолимой силой без всяких заклятий. Камзол и рубашка под ним были порваны, обнажая гладкую, влажно поблескивающую кожу.

Она еще не решила, как отнестись к взрыву его дикой ревности. Теперь, когда он успокоился, она поймала себя на том, что испытывает нечто вроде благоговения. Он ревновал. По тому, как он смотрел на Блейда, она поняла, что он еще не простил юношу окончательно. Бедняга Блейд помогал людям графа связывать пленников и старался держаться подальше от молодого лорда.

Голос Себастьяна отвлек Нору от ее размышлений. Граф раздраженно отчитывал сына:

— Если бы ты с самого начала вел себя как положено, она бы бросилась к твоим ногам и тебе не пришлось бы ревновать к восемнадцатилетнему юнцу. Боже милостивый, я видел, как ты очаровывал пресыщенных распутниц и придворных матрон, исполненных добродетели. Как же получилось, что ты не смог вновь завоевать расположение кроткой нежной девушки?

Подойдя ближе, Нора увидела выражение горя и стыда на лице мужа; она взяла его руки в свои.

— Пожалуйста, милорд, — обратилась она к графу, — ваш сын завоевал мое расположение и вернул мою любовь несколько дней назад.

— Тебе не нужно лгать ради меня, — сказал Кристиан.

— Это не ложь. Просто я ужасная трусиха. Я боялась поверить тебе снова, пока не увидела, как ты варишь свое любовное зелье в обществе Ката. Раньше ты казался мне таким… таким… в общем, ты пугал меня, и тут вдруг я увидела, как ты пытаешься околдовать меня, произнося магические заклинания, взяв в помощники щенка.

Граф захохотал так, что чуть не свалился с бревна. Кристиан пробормотал что-то, чего Нора не расслышала, потом наклонился и прошептал ей прямо в ухо:

— Тебе обязательно надо было говорить это в его присутствии? Черт тебя возьми, женщина, я не потерплю, чтобы моя жена рассказывала обо мне всякое моему собственному отцу.

Заметив, как покраснел муж, Нора прикусила губу, удерживая улыбку. Ее снова переполняла уверенность в себе.

— Но, Кристиан, ты такой замечательный.

Он мигом успокоился и внимательно посмотрел на нее.

— Думаешь, я замечательный?

Она подошла ближе и, взяв его больные руки, осторожно положила их себе на талию. Подняв глаза, она взглянула ему прямо в лицо, вложив в этот взгляд всю свою любовь и обожание. Раньше она боялась показать ему, что он для нее значит, но теперь, зная, что и он полностью в ее власти, она могла быть откровенной.

Кристиан все еще хмурился и, казалось, сам не замечал, что трется о нее бедрами. Она ощутила приятное покалывание в груди и погладила его шею. Глубоко вздохнув, он пробормотал ее имя и потерся лицом о ее щеку.

— Замечательный, — прошептала она. — Чудесный, неистовый. Когда ты входишь в комнату, я воспламеняюсь от одного твоего вида.

— Рад это слышать, ибо намерен постоянно входить в комнаты.

Встав на цыпочки, она поцеловала его. Сначала он стоял неподвижно, пока она ласкала языком его рот, но очень скоро прижался к ней бедрами и активно заработал языком.

— Распутник, — сказал граф.

Кристиан поднял голову и, улыбнувшись Норе, ответил:

— Мы забыли про стыд, сир.

— Придется тебе повременить с этим, Кристиан.