Английская армия двинулась навстречу Давиду.

В тех местах, по которым продолжали продвигаться шотландцы, сопротивление англичан становилось ожесточеннее с каждым днем. Владельцы северных графств, Невилл и Перси, быстро собрали ополчение, а когда подошла армия во главе с Филиппой, влились в ее ряды. Вместе они уже составили значительную силу, достаточно обученную и послушную военачальникам.

Шотландские же воины, не уступая англичанам в мужестве и упорстве, были расхлябаны, не привыкли, а вернее, давно отвыкли слушать приказы и выполнять их. И были наскоро, плохо обучены.

Когда армия достигла Дарема, Филиппа обратилась к воинам. Она сказала, что король мог бы только гордиться теми, кто собрался сейчас под его знаменами.

— …Сегодня я здесь, с вами, — говорила она. — Обращайтесь ко мне со всеми нуждами. Вскоре, быть может, завтра, вы пойдете в бой — за нашу землю, за короля. Против тех, что сжигает дома, забирает девушек и женщин. Вы не позволите, чтобы такое продолжалось. Я женщина и не могу идти в бой, но я, ваша королева, все равно с вами. И верю, вы с честью выполните свой долг!

Гул приветствий был ей ответом. Люди, к которым она обращалась, любили и почитали ее. Ведь это благодаря ей многие в стране стали жить лучше. Ткачи Норфолка процветают. Торговля оживилась. А какая она верная и преданная жена! Каких прекрасных детей родила королю — Черного Принца и остальных…

Да здравствует королева! Как благородно с ее стороны, что она прибыла с ними сюда, на север. Конечно, ей нечего делать на поле битвы, они не позволят ей подвергать себя опасности… Слава королеве!..

Филиппа осталась в Дареме, а войско продвинулось к Невилл-Кроссу, где и остановилось в ожидании противника.

Уильям Дуглас, получив донесение о большом английском войске, что расположилось возле Невилл-Кросса, сам проверил сведения разведчиков, с вершины холма оглядев лагерь англичан, после чего, не теряя времени, сообщил королю Давиду, что он увидел.

— Их очень много, милорд, — говорил он. — Куда больше, чем можно было предположить.

Но король не оценил серьезности положения.

— Чепуха! — вскричал он. — Настоящие английские солдаты почти все во Франции. А этот сброд, который ты видел с холма, состоит в основном из монахов, пастухов, портных и дубильщиков. Неужели мои воины их не одолеют?

— Не думаю, что это так, милорд, — отвечал Дуглас. — То, что предстало моим глазам, было похоже на настоящую армию.

— А я говорю, не может быть! Уж не трусишь ли ты перед англичанами? Так и скажи!

Это граничило с оскорблением, и Дуглас не стал продолжать разговор, коротко поклонился и без разрешения покинул шатер короля.

— Я никогда не любил этого человека, — заметил тот после его ухода. — Он считает себя чуть ли не равным королю.

Однако другой военачальник пришел к Давиду с теми же известиями. Но и его король не стал слушать.

— Пастухи пригнали стадо свиней! — крикнул он. — Это значит, у нас завтра на обед будет много мяса!

— Милорд, они отнюдь не пастухи, а настоящие воины, готовые к сражению. И прекрасно вооружены, — осмелился возразить пришедший.

— Вот что я тебе скажу, человек, — со злостью произнес король, — вам обоим с Дугласом привиделось невесть что. Уходите и постарайтесь протереть глаза. Мне надоели ваши бредни! Если ты и Дуглас боитесь, можете отправляться обратно в Шотландию. Я разрешаю. Мне не нужны в армии заячьи души!

Командир ушел и сказал Дугласу, что король ничего не хочет слушать.

— Что будем делать, Уильям? — спросил он.

— Будем драться как честные шотландцы, — отвечал тот, — и, быть может, чудом одержим победу.