— Милорд, — сказал в заключение кардинал де Перигор, — пожалейте, наконец, тех славных людей, кому суждено погибнуть на поле брани, если сражение произойдет. Не забывайте, какую огромную армию собрал король Франции.

— Я знаю это, добрый и благородный святой отец, — отвечал принц. — Но знайте и вы, что наша борьба справедлива: мой родитель, король Эдуард, законный наследник французского престола. Однако я не хочу казаться чересчур гордым и неумолимым, тем более что начал борьбу мой отец, я лишь его слуга. Я дам согласие не начинать битву, если моя честь и честь моей армии не пострадают при этом. А для этого хотел бы выслушать предложения.

— Вы хорошо сказали, сын мой, — промолвил кардинал. — Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы дело не дошло до побоища. И потому немедленно отправлюсь к королю Франции.

Он так и поступил, и противники согласились объявить перемирие на один день и посвятить его переговорам.

Делегация англичан, которую возглавил принц и куда вошли графы Уорвик и Суффолк, отправилась на следующий день в стан противника, где ее ввели в шатер короля Иоанна.

Оба полководца вперили друг в друга изучающие взоры. Решимость, которую король прочел в глазах принца, заставила его внутренне содрогнуться. Да, этот человек, пожалуй, именно из тех вождей, о которых он много думал. Ох, отчего Господь не послал ему кого-нибудь, похожего на деда этого принца, на Эдуарда II?! Тогда война сегодня окончилась бы!..

Кардинал Перигор спросил у принца, что бы он предложил как условие для перемирия?

Принц без промедления ответил, что готов отпустить без выкупа всех пленников, вернуть города и замки, завоеванные им во время этой кампании, и согласиться на перемирие сроком в семь лет.

Король задумался. Предложения, считал он, весьма здравые.

Он взглянул на приближенных и прочел на их лицах отвращение и неприятие. Вот мы наконец здесь, говорили их взгляды, нас в четыре раза больше, победа уже у нас в руках. Зачем нужны эти переговоры? Перемирие? От него выиграет только враг. Сейчас нужно идти вперед и уничтожить его!

Король принял решение.

— Я требую, — произнес он, — чтобы принц и сотня его достославных рыцарей сдались на милость победителя.

Тишину расколол громкий презрительный смех принца. Он так и предполагал: король не собирается заключать перемирие, несмотря на просьбы кардинала. Это и должно было произойти, принц посчитал бы его глупцом, согласись он на мир при таком военном превосходстве.

Смех принца был понят всеми как ответ королю, но тот счел нужным продолжить свои речи:

— Ваши соотечественники весьма чтут вас, милорд. Думаю, они очень скоро внесут за вас выкуп.

— За кого вы меня принимаете? — гневно вскричал принц. — Да я лучше умру с мечом в руке, чем унижу себя и Англию тем, что отдамся в руки противника. Моей стране и народу не придется ни краснеть, ни платить за меня!

Граф Уорвик, будучи не в силах сдержать возмущение, крикнул:

— Вы, французы, и не думаете о перемирии! Воображаете, если вас вчетверо больше, то победа у вас в руках? Нас не запугаете! Вот перед вами поле сражения, и пусть победит тот, кто сильнее, а Бог примет сторону тех, кто прав!

Принц кивнул с одобрением, услыхав его слова. На этом встреча, к глубокому огорчению кардинала де Перигора, закончилась, и стороны разошлись, чтобы готовиться к бою.

На рассвете девятнадцатого сентября 1356 года принц был уже на ногах и готов к первой атаке, план которой выработал еще с ночи.