— Щас! Что я тебе, Кашпировский?

— А почему бы нам и не доехать к Карлу? — встрял в перепалку Жак. — Приедем, как люди, в Гродно и всё объясним…

— Что ты объяснишь?! — обернулась к Ренару Джоанна. — Ты понимаешь, что говоришь? Нет у Англии с Россией дипломатических отношений, нет! Официально. А неофициально леди Мальборо симпатизирует нам, Головину и, в результате, Петру Первому за спиной королевы! И знать это никто не должен. Усёк?

— Так значит… — растерялся Жак.

— Вот именно. Ты понял теперь, в какую передрягу мы влезли? Тем более, и небылиц-то сильно не наплетешь. Мы-то бы еще выкрутились, но там остался Блад — адмирал эскадры. Пока еще английской эскадры, понимаешь?

— Да-а! — Жак задумчиво поскреб шевелюру. — Тогда выхода нет, придется бежать в четвертый раз. Вот погоди, на ночлег станем…

— Если я не ошибаюсь, — подала голос Ксави, прильнув к запыленному окошку, — мы въезжаем в какой-то городок. Может, хоть отдохнем по-человечески…

— По-человечески ты отдохнешь дома, — нежно улыбнулась Джоанна, — или на кладбище. А пока «…покой нам только снится». Надо снова пробовать бежать.

— На пустой желудок никаких побегов! — решительно заявила Мари. — У меня уже живот свело. Что я, Мересьев — по лесам голодной шляться, шишки жевать?! Нет уж, сначала кусок мяса, а потом, пожалуйста, хоть лес, хоть болото, хоть пустыня Кара-Кум…

Закончить тираду ей не удалось. Карета остановилась, дверца распахнулась, и в экипаж засунулись пышные рыжие усы.

— Выходить! Идти за меня!

— Шаг влево, шаг вправо — попытка к бегству, прыжок на месте — провокация! — проворчала Ксави, оглядывая отряд, окружавший карету, и, подобрав юбки, грациозно выпрыгнула из экипажа. — Ну, куда «идти за тебя», дуб свейский?

Оказалось, что карета стоит у большой двухэтажной харчевни на базарной площади городка. Девушек и Жака почти впихнули в низкую чистенькую залу, где уже стояли слегка растерянный хозяин харчевни — простоватый белорус и элегантно-надменная Аталия. Теребя тонкими пальчиками черный локон, она окинула насмешливым взглядом взъерошенных подруг и обратилась к трактирщику по-польски:

— Две комнаты наверху барышням и одну — их слуге. Не спускать с них глаз. Обед подадите в комнаты.

— Вот еще! — возмутилась Ксави, прекрасно знавшая польский. — Этот долдон принесет каких-нибудь тараканов тушеных, а я должна молчать и давиться?!

— Хорошо, — пожала плечами Аталия, — пусть за обедом придет ваш слуга. Все равно бежать вам не удастся. И не надейтесь!

— Успокоила! — буркнула Мари и покосилась на Джоанну.

Та улыбнулась:

— Это мы еще посмотрим!

Ксави сидела у окна и штопала камзол, мурлыча себе под нос попурри из всевозможных пиратских песенок. Жак пошел на кухню за обедом и застрял. А Джоанна раскашлялась так, что бдительная Мари, памятуя горький опыт в Северном море, накачала подругу аспирином и антибиотиками «для профилактики» и отправила спать.

— Чтобы к вечеру была, как новая копеечка! — объяснила она свой энтузиазм. — А то будешь потом ныть: «Комиссар, брось! Да не меня, рацию!».

И вот теперь Ксави могла, наконец, остаться наедине со своими мыслями. Где-то там Нэд?..

Из задумчивости ее вывел стук двери. Мари обернулась и, вздрогнув, выронила из рук шитье. На пороге стоял Жак с подносом, уставленным тарелками.