— Я и сама рада, — сказала она деланно весело.

Настороженный взгляд его глаз не соответствовал приветствию. Она смогла прочитать в них смешанные чувства по поводу ее вторжения в их жизнь. Эллис все прекрасно понимала и не винила его в этом. Это было бы нелепо, учитывая специфику его работы и тех, перед кем, в конечном счете, он отчитывался.

— Как жизнь, Гарри?

— О, ну ты же меня знаешь. Пыхчу понемногу. Твоя сестра меня без дела не оставит. Если бы ее воля, у меня совершенно не было бы свободного времени, — поддразнил он Дениз, обнимая ее за плечи и улыбаясь так, словно позировал для семейного альбома.

— Вы только послушайте! — воскликнула Дениз, шутливо толкая его локтем в бок. Повернувшись к Эллис, она пояснила: — Я все пытаюсь убедить его баллотироваться на пост окружного уполномоченного. Нам понадобится его поддержка, когда начнется голосование за спрингхиллский строительный проект.

Эллис знала об этом проекте только то, что Дениз и ее приятели-активисты уже которую неделю выражали протест против его внедрения. На месте, которое они так рьяно отстаивали, планировалась какая-то крупная застройка. И все же она имела представление о том, что такое Спринг-Хилл. Он представлял собой нетронутый участок земли, который граничил со старыми владениями их бабушки. Когда они с Дениз были еще маленькими, Нана часто водила их туда гулять, показывая по дороге разных птиц, цветы, насекомых. Похоже, Дениз твердо решила сохранить его нетронутым на радость следующим поколениям.

— На что я каждый раз отвечаю, что раз уж она так завелась из-за этого дела, то пусть сама и баллотируется на пост, — сказал Гарри.

— Я готова отдать за нее свой голос! — рассмеялась в ответ Эллис. И лишь потом вспомнила, что, совершив тяжкое уголовное преступление, лишилась права голоса. При мысли об этом ее улыбка погасла. На лице Гарри, которого посетила та же мысль, отразилась странная смесь жалости и презрения.

Входя за ними в дом, Эллис вспомнила, какой развалиной они его купили. Все свободное время они только и делали, что скоблили, шкурили, красили, приводя в порядок старые полы и деревянные части дома, пока они снова не засверкали. Они сделали из него настоящую «конфетку», хотя сейчас в нем царил хаос, словно после вечеринки. Пол в гостиной был укрыт обрезками картона, разбросанными носками и ботинками, какой-то одеждой. На журнальном столике выстроилась шеренга грязных тарелок и стаканов, здесь же стоял пустой графин из-под молока и тарелка с остатками шоколадного печенья.

— Ребята, вы только посмотрите, кого я привела! — крикнула Дениз двум подросткам, расположившимся в центре этого хаоса. — Извини за беспорядок, — обратилась она к Эллис. — Но ты же нас не предупредила.

Юноша со светло-русыми, как у отца, волосами и атлетическим телосложением оторвал взгляд от монитора компьютера, который всецело владел его вниманием. Хрупкая темноволосая девочка в мятой форме брауни-гида отвернулась от телевизора и уставилась на Эллис.

Эллис едва узнала своих племянников. Когда она в последний раз видела Райана, он был одного возраста с Джереми. Дениз с Эллис тогда еще в шутку называли Райана и Джереми двойняшками. А Тэйлор она вообще помнила грудным младенцем на руках у Дениз. Она испытала настоящий шок, когда Райан, поднявшись, оказался вровень с отцом. В ухе его поблескивала сережка. Ей он запомнился простым и милым мальчуганом. Но когда он подошел к ней и обнял, она с облегчением поняла, что он не изменился. Ее обдало мимолетным теплом, мускусным запахом прижавшегося к ней мальчишеского тела. Покраснев, он отступил назад.

— Должно быть, для тебя все это странно, — сказала Эллис, чтобы он не смущался.